со дня рождения
Юрия Константиновича ЕФРЕМОВА
1913 – 2013
Глава 17. Высокая Сибирь (без гор Юга Сибири)
Название «Высокая Сибирь» объединяет все возвышенные и горные части Сибири: срединные, восточные и южные – в отличие от низких западных. Оговорим лишь два исключения. Для удобства описания вместе с поднятыми территориями рассмотрены и некоторые низменности: одни из них – северосибирские – Высокую Сибирь окаймляют, другие, как Лено-Вилюйская, занимают прогибы между ее возвышенностями. Континентальность климата, усиливающаяся к востоку и в глубь материка, сочеталась тут с холодом нагорий и альпийских высей, плоскогорий и котловин, где обычен застой морозного воздуха. Нигде в мире нет столь мощной и обширной вечной мерзлоты – это и самая мерзлотная часть Сибири.
Енисей и подножия гор Южной Сибири, лежащие западнее, образуют в ландшафте Евразии рубеж, на котором сменяются и строение недр, и рельеф, и климат, и водный режим, и живая природа. Не по Енисею ли резоннее проводить и границу Европы с Азией?
Богатства и здесь сосредоточены еще до конца не мерянные. Только на юге эти земли уже интенсивно освоены – в полосе вдоль Транссибирской железной дороги, в Кузбассе, на Рудном Алтае, а на севере больше служат ареной очагового и пионерного освоения – у отдельных гидростанций, рудников, приисков. Привлекательны экономически выгодные сочетания крупных бассейнов коксующихся углей и железных руд, грандиозных ресурсов дешевой гидроэнергии и минерального сырья для энергоемких производств. <…>
Повсеместна повышенная недавняя и продолжающаяся подвижность земной коры. В новейшие поднятия здесь были вовлечены самые разновозрастные структуры: и древняя платформа (Сибирская) с ее щитами (Анабарским и Алданским), и складчатые сооружения независимо от сроков их смятия. Горный рельеф создали при этом и сами поднятия, и ими же убыстренные врезания ущелий. В пределах складчатых зон возникли мощные полосы гор Южной Сибири и Северо-Востока, горы появились даже на древних платформах и щитах (Путорана, Алданское нагорье).
Удаленность от Атлантики, поставляющей влагу умеренным широтам Евразии, была причиной скудости увлажнения и в прошлом, в ледниковые эпохи. Здесь возникали лишь изолированные «островки» оледенения, преимущественно горного, реже в виде шапок покровного льда на более высоких или приполярных нагорьях.
Как ни суров климат, а живая природа восточнее Енисея становится и в тайге и в тундре не только не скуднее, а, напротив, даже богаче видами, чем на западных равнинах: тут не было обедняющих влияний сплошного оледенения. Впрочем, обилие видов не означает роскоши природы. Больше полугода, а на севере и до 9–10 месяцев длится «мертвый сезон» зимы; реки и почва оттаивают на считанные недели краткого лета, а растения, льнущие к приземному теплу, торопятся отцвести и принести семена. Рост многих организмов затягивается на годы и десятилетия. За Енисеем господствует уже не темнохвойная, а светлохвойная тайга – лиственничная. <…>
Среднесибирское плоскогорье
Плоскогорье ли это? На фоне остальной, преимущественно горной, Высокой Сибири Средняя кажется сравнительно ровной, как бы промежуточной ступенью между равнинами запада и горами юга и востока. Но ее поверхность мало где назовешь равниной. Более чем для четверти территории характерен сложно расчлененный горный рельеф. Само слово «плоскогорье» тут скорее дань традиции. Знакомство с этой страной начиналось у географов с ее плоских частей, а в обрывах окраин были видны горизонтально лежащие пласты.
Вдоль меридиана Средняя Сибирь вытянута, как и Западная, но различия между широтными зонами здесь отступают на второй план. Почти на всем плоскогорье господствует тайга, и лишь окраины его заходят в соседние зоны – в лесотундру с тундрой и в лесостепь. Разнообразию же ландшафта больше содействуют различия в строении недр, недавняя приподнятость выступов древнего фундамента и высокая подвижность более молодых окраин плоскогорья. Его северные и срединные части стабильнее – тут устойчива платформа, юг же лежит за ее пределами – это древние предгорные прогибы. Напластования в них нарушены давними процессами складчатости, а новейший размыв создает не только столовые и ступенчатые плато, но и скошенные гряды, а в Предбайкальском прогибе даже «хребты».
Средняя Сибирь – страна траппов и тунгусских углей. У нее огнедышащее прошлое, хотя сейчас вулканов тут нет ни действующих, ни потухших. В начале мезозойской эры природа была иной межпластовые и жильные внедрения магматических масс пронизывали тело платформы и структуры смежных прогибов, а местами лавы изливались и на поверхность. В недрах уцелела сложная система застывших объемов магмы. Размыв выделил их в виде бронирующих пластов на обширных плато площадью до миллиона квадратных километров. Там, где пластовые внедрения расположились в несколько ярусов, возникли ступенчатые склоны (эти-то слои лавы и именуются траппами – от шведского слова «лестница»). Жерла многих вулканов мезозойского возраста – трубки взрыва; при их образовании возникли редкостные условия, нужные для рождения кристаллов алмаза. Знаменитые месторождения алмазов Якутии (Мирный, Айхал, Удачный) обязаны именно этим процессам.
Два выхода глубинного фундамента Сибирской платформы – Анабарский массив и Енисейский «кряж» – построены докембрийскими породами, причем анабарские структуры старше енисейских.
Река Анабар
Анабарское плато. Меандр реки Джогджо
В остальных районах платформа двухъярусна – фундамент перекрыт горизонтально лежащими осадочными толщами палеозойского возраста. Но к Енисею их залегание беспокойнее, а полоса Туруханского вала образует переход к складчатым недрам Западно-Сибирской плиты. Обширный прогиб фундамента между Енисейским и Анабарским его поднятиями – Тунгусская впадина. Здесь, в мощной толще континентальных напластований, в верхнем палеозое и начале мезозоя сосредоточилась угленосная тунгусская свита. Так возник один из богатейших угольных бассейнов страны – Тунгусский, наибольшая в мире непрерывная площадь угленакопления с полутора триллионами тонн различных углей – от бурых и сапропелевых до антрацитов.
Ангаро-Ленский прогиб фундамента, примыкающий к складчатым сооружениям Прибайкалья, заполнили морские и лагунные осадки, в том числе соленосные нижнепалеозойские, которые смяты в широкие волнообразные складки. Более резкие формы складок возникают в результате «соляной тектоники» вследствие пластичности залежей соли и роста ее подземных куполов.
На юге с платформой граничит Предсаянский прогиб, на севере – Северо-Сибирская впадина. Лишь на востоке граница лишена определенности – структуры платформы постепенно погружаются в сторону Вилюйской впадины, а рельеф плоскогорья столь же незаметно переходит в равнину Внутренней Якутии.
Миллионы лет размыва давно превратили бы территорию в остаточную равнину. Однако новейшие поднятия, взламывая, горбя и накреняя поверхности, оживляли врезание долин. А в соленосных и известняковых толщах на огромных пространствах мощно формировался карст – возникали пещеры, тоннели с подземными реками.
Как вели тут себя древние оледенения? Долины-корыта, циркообразные кресловины, морены видны преимущественно на севере. На сухом востоке ледники действовали вяло и не накопили больших наносов. Последнее оледенение, оставившее самые бесспорные следы, ограничивалось шапками льда на более высоких массивах.
Континентальность климата нарастает к востоку, поэтому в Средней Сибири суровая малоснежная зима и сравнительно теплое лето: жара может длиться неделями. Осадки убывают от 600 до 300 мм в год. Размах рельефа уже таков, что с высотой заметна смена климата. Темнохвойная тайга уживается в лучше увлажненных районах лишь ниже 300–400 м, а выше уступает место светлой – лиственничной. На днищах котловин, где застаивается морозный воздух, лиственница, как более холодоустойчивая, спускается и вниз.
Могучи и своенравны среднесибирские реки. К Енисею стремят свои воды три Тунгуски, из которых только Нижняя сохранила «порядковое» имя; Среднюю Тунгуску чаще называют Подкаменной, а на всю Верхнюю давно уже распространилось название ее прибайкальских верховьев – Ангара. Каждая из Тунгусок – огромная река, сравнимая по длине с Днепром и Доном. Вдоль Предбайкальского прогиба проложила путь своим верхним течением Лена; к ней через Внутреннюю Якутию катит воды Вилюй. В ледовитое море Лаптевых текут Анабар и Оленек.
Как и в Западной Сибири, реки тут служат важнейшими путями сообщения. Но насколько они труднее для использования, чем на равнинах Запада! Из-за порогов и быстрин на многих из них невозможно сквозное судоходство. Почти каждое пересечение русла с жилой или ступенчатым выходом трудноразмываемой магматической породы отмечено падунами (так тут называют пороги) и бурными крупногалечными перекатами – шиверами.
Легендарная Ангара, которой сама природа судила быть связующим звеном между Байкалом и Енисеем, служила примером явной несправедливости. Дикие пороги уже одними названиями (Пьяный, Похмельный, Шаманский) напоминали о своей грозной силе и лишали реку значения сквозной магистрали, разбивая ее на изолированные судоходные плесы. Но и на плесах течение было так стремительно, что даже сибирские морозы одолевали и сковывали Ангару льдом всего на три месяца. Нормальное судоходство поддерживалось только в верховьях и низовьях реки. Через пороги дерзали спускаться на плотах и лодках лишь самые ловкие лоцманы.
Ангара – дочь Байкала, сама как бы Байкал, двинувшийся в путь. Она единственный канал оттока его отстоенных вод и поэтому чиста и прозрачна. Сток, зарегулированный Байкалом, удивительно ровен. Замутняют воду и поднимают ее подчас на 6 метров лишь притоки, текущие с Восточного Саяна. Такие достоинства рек в сочетании с большими перепадами (от Байкала до устья на 380 м!) давно соблазняли строителей ГЭС. А вокруг – недра, полные руд, ждущих разработки, жаждущих дешевой энергии. Вот почему именно Ангаре досталась пионерная слава в гидроэнергетике Сибири. <…>
У крупных станций огромны и водохранилища, хотя при сравнительно большой глубине и узости долин они затопляют и меньше земли, чем их «коллеги» на равнинах Запада. И все же под воды Братского моря ушло около 5,5 тыс., а под воды Усть-Илимского – немногим меньше 2 тыс. квадратных километров земли. Братское море вытянулось по реке почти на 550 км, а его заливы, проникшие вверх по сибирской Оке и в ее приток Ию, – еще соответственно на 370 и 180 км. Усть-Илимский водоем поднял Ангару на 300-километровой длине, а залив его в низовьях ангарского притока Илима оказался короче лишь на километр. Все же значительна и ширина новых «морей». <…>
Недалеко от истока путь реке преградила плотина Иркутской ГЭС – первенца ангарского каскада. Она еще лишена шлюзов[1] и образует пробку для байкало-ангарского судоходства, но в будущем ее обойдет шлюзовая ступень. Гидростанция тут создана не под стать ангарским исполинам – ее мощность «всего» 660 тыс. кВт, но, значит, почти равна мощности первой очереди Днепрогэса! Плотина более чем 40-метровой высоты превратила исток Ангары в Иркутское водохранилище протяженностью 65 км; она подпрудила и самый Байкал, подняв уровень всего его гигантского зеркала на целый метр!
На 600 км ниже, там, где реку сужали выступавшие один против другого утесы Журавлиная Грудь и Пурсей, встала превышающая 100 метров плотина Братской ГЭС, подпрудив почти 170 кубокилометров воды. Богатырский Падунский порог скрылся под водой. Мощность станции достигла 4,1 млн кВт. Ниже устья Илима, где в реку упирался и погружался под ее пороги мыс Толстый Бык, поднялась столь же высокая плотина Усть-Илимской гидростанции мощностью 4,3 млн кВт. Подпруженные ею 60 кубокилометров воды затопили Шаманский порог и еще несколько трудных шивер.
Следующую ступень каскада создает плотина у Богучан. ГЭС тут будет вдвое меньшей мощности, но водохранилище разольется тоже на десятки километров и поглотит труднейшие пороги и шиверы. Нижнее зеркало ангарской лестницы возникнет при подпруде Ангары плотиной на Енисее.
На базе энергии ангарского каскада уже формируется Братско-Илимский территориально-производственный комплекс, объединяющий лесообрабатывающую, алюминиевую и горнодобывающую промышленность.
Вслед за ангарским и енисейским каскадами приходит очередь и других рек Средней Сибири. На заполярном притоке Енисея – Хантайке воздвигнута плотина Усть-Хантайской ГЭС, одной из самых северных в мире, а многолопастное водохранилище залилось в долины притоков и подняло уровень Хантайских озер Путораны, как бы включив их в свою акваторию. Для энергоснабжения алмазоносных районов бассейна Вилюя на восточной окраине плоскогорья сооружена Вилюйская ГЭС мощностью около 650 тыс. кВт. Водохранилище объемом около 36 кубокилометров затопило многие пороги Вилюя и его притока – реки Чоны.
Удивительны горы Путорана. Они выкроены из нескладчатых напластований многослойного «пирога» базальтовых лав и туфов, которыми перекрыт широкий свод палеозойских известняков и сланцев. Этот блок платформы был недавно поднят до 1700 м, так что оказался даже очагом оледенения (следы его очень свежи), а в склоны врезались глубокие каньоны.
Находясь на их лесистых днищах, ощущаешь себя в царстве скалистых круч и водопадов, а на междуречьях расстилаются плоские трапповые тундровые плато с безжизненными каменными морями. В низовья крутосклонных долин налиты, как в Альпах, студеные озера длиной многие десятки и даже более 100 км. Они переуглублены ледниками и похожи на фьорды – их днища иногда лежат ниже уровня моря.
Широкие долы отчленяют от Путораны несколько возвышенностей, в их числе Норильское плато высотой 400–700 м. Испещренный озерами Норильский дол – участок древней долины Енисея, заброшенный рекой вследствие поднятия Путораны. С древними внедрениями магмы в складки холмогорий связаны обильные запасы руд меди, никеля, кобальта и месторождения платины. У подножия Путораны развился уникальный горнопромышленный район Норильск – Талнах – Октябрьский. А в континентальных тунгусских толщах залегает до 30 млрд тонн каменного угля, он питает норильскую металлургию. Часть углей самой природой преобразована в графит. Раньше его добывали на Курейке, теперь на южном краю Путораны – в Ногинском руднике.
Крайность природных условий накладывает отпечаток и на облик города Норильска. Жестокое сочетание ветров, снегов и морозов вынуждает сооружать снегозащитные барьеры длиной сотни километров, создавать ветростойкие конструкции – сцепления домов в прочные связки. Сваи фундаментов вморожены в скважины. «Поддувала» под полом – это забота о мерзлоте, чтобы не подтаивала под утепленными зданиями.
Енисейский кряж – укоренившееся название сети средневысотных хребтов (редко чуть выше километра) и низкогорий, припаянных к приенисейскому краю плоскогорья. Пологие складки Туруханского вала, осложнившие окраину платформы, южнее сменяются мощным поднятием древнего складчатого фундамента, которое на протяжении 700 км сопровождает правый берег Енисея. Оконечность полосы гор прорезана коротким поперечным коленом этой реки. А на юге горы рассечены сквозной долиной порожистых низовьев Ангары.
На междуречье Ангары и Большого Пита расположен Ангаро-Питский бассейн железистых кварцитов. В нем уже выявлено до 5 млрд тонн руды – чуть не половина всех железных руд Средней и Восточной Сибири. «Кряж» – главная золотоносная область Красноярского края; золото тут и коренное, и в россыпях. С кварцевыми жилами связаны и месторождения руд многих других металлов. Нефелиновое месторождение Татарки не имеет себе равных по запасам во всей стране.
Для ветров, пересекающих Западную Сибирь, Енисейский кряж – первый горный барьер. Он и перехватывает значительную часть их влаги. На его наветренной покатости за год выпадает более 700 мм осадков – тут лучше себя чувствует темнохвойная тайга, а за ветром, на восточной покатости, – более терпимая к сухости светлохвойная.
Ангаро-тунгусская часть Сибири – сердце всего плоскогорья. На среднетаежном Севере выделяется более равнинный Тунгусский край и сильнее расчлененные окраины – Заенисейская и Приленская возвышенности. В южнотаежном Приангарье также различны платформенная, собственно приангарская, и сложенная нарушенными напластованиями приленская части.
Кроме фантастических триллионотонных запасов угля, которых хватит на многие века, в Тунгусском крае залегают руды редких металлов, известны залежи исландского шпата. Магматические внедрения долеритов помогли образоваться магнетитам Большепорожинско-Бахтинского бассейна, содержащего до миллиарда тонн железной руды.
На Подкаменной Тунгуске разведаны залежи бокситов и фосфоритов. В соленосных породах палеозоя многочисленны выходы каменной соли и соляных растворов.
30 июня 1908 года в один из районов бассейна Подкаменной Тунгуски упал феноменальный метеорит, взрыв которого произвел большие опустошения, в частности вывал леса по радиусам на десятки километров вокруг места падения. Остатков, кроме мельчайших пылевых частиц, не найдено – сила взрыва могла мгновенно превратить небесное тело в пар. Не исключено, что это было ледяное ядро кометы, столкнувшейся с Землей.
Недавние подвижки недр оживили старый тектонический шрам на стыке устойчивой части платформы с ее подвижным краем – Ангаро-Ленским прогибом. В рельефе этот рубец выражен Ангарским кряжем, который тянется от Нижнеудинска через район Братска к истокам Подкаменной Тунгуски более чем на 800 км. Впрочем, единого кряжа тут нет, а есть цепь разрозненных гряд высотой 700–1000 м – размытых выходов древней магмы, недоразвившихся вулканов – лакколитов, трапповых жил. Ангара отметила пересечение этой полосы изломами русла и серией порогов, в числе которых был и Падунский. С этим же шрамом связано образование Ангаро-Илимского железорудного бассейна – десятков магнетитовых месторождений с запасами около 2 млрд тонн руд при высоком содержании железа. Уже известны разработки Рудногорские, Коршуновские, возник и город Железногорск-Илимский.
На переходе от плато к восточносибирским горам лежит Приленская возвышенность. Беспокойный рельеф изваян из недавно накрененных пологоскладчатых структур Ангаро-Ленского прогиба. Среди несимметричных гряд есть широкие «хребты» – Березовский, Илимский. Особенно подняты верховья Лены (до 220 м) и ее междуречье с Киренгой (до 1464 м). Здесь возникало даже местное оледенение – есть ледниковые цирки.
Рядом горы Прибайкалья и Северного Забайкалья. Почему Предбайкальскую впадину не перекрывают наклонные шлейфы галечников, принесенных реками с этих гор? Лена как бы подметает их подошву и уносит все, что с них смыто, к северо-востоку.
Скопления каменной соли и выходы минеральных рассолов из приленских недр использовались для выварки соли со времен Ерофея Хабарова. Крупные соляные купола известны в Пеледуйском поднятии ниже устья Витима.
Сенсационным было открытие в 1962 году высококачественной нефти на Лене у Маркова (между Усть-Кутом и Киренском) в самых низах палеозоя – толщах кембрийского возраста! После долгих усилий удалось разведать новые месторождения нефти и газа, а заодно и крупные скопления калийных солей вдоль Нижней Тунгуски и ее притока Непы. Сокровища Непского тектонического свода – щедрое пополнение ресурсов проектируемого Верхнеленского территориально-производственного комплекса.
Непохожа на остальную среднесибирскую природа Присаянья. Об этом следует помнить транссибирским пассажирам, которые ожидают на пути от Красноярска к Иркутску увидеть «настоящую Сибирь». Сибирь, конечно, и тут не поддельная, но сильно обезлесенная, а то и просто лесостепная равнинная. По долинам рек лесостепь посылает свои языки на север, и только по междуречьям ее суживают выступающие к югу мысы подтайги. Это самые теплые и обжитые районы Средней Сибири.
Платформенные структуры на юге погружены и переходят в древний предгорный прогиб. В единую наклонную равнину слились шлейфы выносов с соседних Саян. Среди карстовых феноменов особенно известная огромная Балаганская пещера на Ангаре.
Кембрийские гипсы, минеральные краски и каменная соль важны для развития химической промышленности. О богатстве недр солью, исчисляемом десятками миллиардов тонн, рассказывают сами названия: река Усолка, грязелечебный курорт Усолье-Сибирское.
Прогибы юрского возраста содержат мощные скопления углей, главным образом бурых. В Канско-Ачинском бассейне, уходящем на запад далеко за пределы Средней Сибири, запасы угля превышают 600 млрд тонн. Эти горизонтальные свиты, близкие к поверхности, удобны и дешевы для разработки карьерами. Меньшими запасами, но более высоким качеством отличаются угли Иркутско-Черемховского бассейна – среди учтенных тут 90 млрд тонн есть даже коксующиеся. Оба бассейна – замечательная база тепловой энергетики и большой химии юга Сибири. Особенно блистательное будущее предстоит Канско-Ачинскому топливно-энергетическому комплексу (КАТЭК). На западе Присаянья видны грандиозные буроугольные карьеры и трубы энергетического гиганта – Назаровской ГРЭС. Угля хватит на десятки таких же станций, но его использованию есть предел; ведь тогда копоть и углекислота сделают окружающую среду непригодной для жизни людей и губительной для остальной живой природы. Бурые угли сырые, чадящие, при перевозке самовозгорающиеся, использовать их можно только на месте, перерабатывая в синтетические продукты.
С поверхности палеозойские и юрские толщи Приисаянья прикрыты плащами речных наносов, лёссовидных суглинков и лёссов. Реки, текущие с Саян, и теперь, когда летом тают снега в горах или после ливней, затопляют подножия и продолжают наращивать чехол наносов. Вдоль подошвы гор возникла даже заболоченная полоса, подпруженная этими выносами, там, где скорость рек меняется от горной к равнинной. В шутку эту заболоченную равнину называют «присаянской Мещёрой».
Внутренняя Якутия
На этой единственной большой равнине Восточной Сибири соседствуют и даже перемежаются ландшафты болотистой редкостойной тайги и ковыльных степей, а северные олени пересекают сыпучие пески, где было бы под стать бродить верблюдам. Круглый год на подножном корму пасутся лошади, словно в прикаспийских пустынях, – так тонок плащ снега. Но шаг в сторону – и снова тайга. Что это – лесостепь? Пожалуй, точнее сказать «тайгостепь».
Этот далекий восток Сибири отделен лишь 500 километрами от Охотского моря, а от атлантических источников влаги удален максимально. Плоскодонная чаша замкнута исполинским амфитеатром гор с севера, востока, юга и пологим заслоном Среднесибирского плоскогорья с запада. Только на севере она открыта к морю – через коридор нижнего течения Лены. Эта же река служит главным путем сюда с юго-запада.
К востоку от Средней Сибири все суровее и суше климат, нарастает мощность вечной мерзлоты. Палеозой скрывается под широкое поле угленосных мезозойских толщ. Перестают встречаться отложения пермского возраста и траппы. Зимой в чаше застаивается озеро воздуха, более морозного, чем над окружающими поднятиями. Многие реки и озера промерзают до дна. Осадки убывают до «полупустынной нормы» – 180–270 мм в год, а летом наступает зной, и влаги не везде хватает для древесной растительности. Среди тайги появляются лесостепные и степные прогалины, на террасах – развеваемые пески тукуланы, во флоре и фауне – типичные обитатели степей.
Вилюйскую «котловину» – прогиб фундамента, а не чашу в рельефе – справедливее было бы назвать седловиной между Анабарским и Алданским щитами: по ее бокам фундамент погружен в прогибы Ангаро-Ленский и Предверхоянский. К низовьям Лены он опущен глубже чем на 5–6 км, а на юге подходит к поверхности – это окраина Алданского щита.
В рельефе контрасты высот меньше. Различаются два уровня: наклонно приподнятый до полукилометра юг, образующий изрезанное каньонами Лено-Алданское плато, и опущенный до 400–100 м север – Центрально-Якутская равнина с Лено-Вилюйской низменностью. В южном плато обнажен известняковый и поэтому сильно закарстованный палеозой; к равнине его толщи, залегающие пологоволнисто, уходят под почти горизонтально лежащий мезозой.
Породы девонского возраста прорваны соляными куполами. Выходы минеральных рассолов у Кемпендяйских куполов в бассейне Вилюя ежегодно выносят десятки тысяч тонн поваренной соли. Здесь ее вымораживали еще землепроходцы. До миллиарда тонн каменной соли залегает в долине Лены близ Олекминска в пластах нижнего кембрия.
Контуры равнины почти совпадают с очертаниями богатейшего Ленского угольного бассейна. Запасы бурых и каменных углей в пластах мелового возраста исчисляются триллионами тонн! На глубинах до 100 м они образуют сплошную угольную плиту – черные срезы пластов видны прямо в береговых обрывах. На Вилюе угли бурые, как и в Кангаласском месторождении на Лене, питавшем Якутск до перевода его на газ. По Лене и Алдану выходит каменный уголь – месторождения Сангар, Джебарики-Хая, он снабжает ленское судоходство и золотые прииски Бодайбо. Месторождения природного газа у устья Вилюя содержит десятки миллиардов кубометров голубого топлива, к тому же богатого и конденсатом. А по всей Лено-Вилюйской газоносной провинции прогнозные запасы газа исчисляются многими триллионами кубометров.
Если на карте Сибири закрасить области с пасмурным морским климатом в серый цвет, а области с вечно ясным небом – в голубой, то окажется, что вся Внутренняя Якутия засветится как большой голубой глаз среди серого тумана. Словно облакам неоткуда и взяться. Прорыв дальневосточного циклона к Якутску в июле 1972 года и вызванный им сильный ливень были сенсационным феноменом.
Зимой сюда простирается великий сибирский антициклон, особенно устойчивый с ноября по март. Зима такая безветренная, что и при малой снежности ветви деревьев подолгу белеют от нестряхиваемого снега.
Морозы уже с октября достигают минус 20–30°С, в январе же нередко доходят и до минус 60°, и даже средняя температура за месяц опускается до минус 43°С! Особенно холодно в низинах, где застаивается самый тяжелый морозный воздух. При безветрии и сильные морозы переносятся не тяжело, но при минус 50°С уже трудно дышится. Низовые туманы в такие морозы затрудняют посадку самолетов.
Краткость лета возмещают длинные солнечные дни и большая прозрачность воздуха. Внутренняя Якутия по приходу лучистой энергии летом соревнуется даже с Ташкентом – ведь тут нет пыльной вуали пустынь. На таежных бахчах, даже на почвах, переохлажденных мерзлотой, вызревают арбузы!
Оттепелей не бывает, поэтому можно утеплять стены намораживанием на них льда извне. Мерзлота и тут осложняет строительство: дома тоже строятся на свайных опорах; для водопроводов нужны теплоизоляционные устройства повышенной эффективности.
В обрывах видны массивные вкрапления чистого льда. Его клинья и теперь вмерзают в новые морозобойные трещины. Часть льдов залегает линзами – это либо промерзшие до дна и погребенные наносами водоемы, либо подземные наледи – замерзшие скопления грунтовых вод. Напорные прорывы их на поверхность вспучивают ее в виде холмов – булгунняхов высотой 3–5, а то и десятки метров.
Термокарстовые озера в западинах, зарастая, превращаются в привольные лугово-степные угодья – аласы, собственные житницы Якутии. Кое-где они уцелели как свидетельства прежних потоплений, но нередко возникают и вновь – когда ледяные клинья протаивают под влиянием пожаров, вырубок или распашки.
Поймы и террасы светятся тысячами зеркалец – термокарстовых озерец и староречий… Недолго действующие тихие водотоки между озерцами не успевают прорезать дернину и струятся прямо поверх луга, образуя травяные речки – отурях.
Север и Северо-Восток Сибири
Если не считать арктических архипелагов, это суровейшая по своей природе часть нашей страны. Здесь самые сильные в северном полушарии морозы (Оймяконский и Верхоянский полюсы холода), обширнее, чем где-либо в мире, пространство горных тундр, стланиковых зарослей и тундролесий; здесь же самая мощная в мире, за вычетом Антарктиды, вечная мерзлота (у Нордвика и Усть-Порта она прослежена в глубину на многие сотни метров).
Северо-Восток Сибири как огромный сверхполуостров разделяет окраинные моря Северного Ледовитого и Тихого океанов. На этом треугольнике дважды уместился бы Кавказский перешеек со всеми своими горами и равнинами. Преобладают здесь структуры со складками, смятыми в мезозое. По многим, хотя и не по всем, признакам с этим выступом сходно и северное окаймление Средней Сибири – назовем его Северной Сибирью. Это полуостров Таймыр и Северо-Сибирская низменность – их строили складки палеозойского возраста. Таким образом, недра Севера и Северо-Востока Сибири моложе, чем у окаймляемой ими Сибирской платформы.
Еще моложе облик у рельефа этой территории – размах новейших движений тут тоже был больше, чем на платформе. Особенно могуче выглядит единая выпуклая к югу дуга, именуемая Верхояно-Колымской или Яно-Чукотской. Длина подковы превышает 3,5 тыс. км – если ее распрямить, то она перекроет Урал вместе с Мугоджарами.
У дуги этого великанского лука нет тетивы – на севере нет сплошной цепи гор. Но вдоль арктического побережья тянется полоса разрозненных и невысоких кряжей, как бы продолжающих простирание северосибирских низкогорий Бырранга на Таймыре. Эта полоса прослеживается через северные окраины плоскогорий, заполнивших яно-колымский амфитеатр, к нагорьям Анюйскому и Чукотскому. Между горами к побережью открыты обширные низменные равнины: Северо-Сибирская, Яно-Индигирская и Колымская – прямые продолжения подводной материковой отмели. Их заливало при недавних наступаниях арктических морей.
Климат суров. Нередко даже крупные реки промерзают до дна. У берегов, "подогреваемых" морем и частыми циклонами, средняя температура января (–30°) все-таки выше, чем в глубине суши: у полюсов холода она падает до минус 40°С. Поэтому южные ветры у приполярного побережья зимой холоднее, чем северные. Средняя июльская температура на побережье равна плюс 4°С, а на юге у подножий гор – плюс 14°С. За сырое туманное лето с моросящими дождями выпадает большая часть скудных осадков (100–200 мм в год). Испаряемость так ничтожна, что Заполярье и тут удивляет обилием воды: много болот, неисчислимы озера – четырехугольные лыбы в просадках, возникающих при протаивании мерзлых грунтов. Снега мало, и тот сдувается ветрами в западины – едомы и ложбины, где плотно утрамбовывается вьюгами. Мерзлотно-наледные бугры – булгунняхи – достигают десятков метров высоты. Скромнее землистые байджерахи, образованные вытаиванием трещинных льдов.
Многоводны реки. Помимо богатырской Лены упоминания достойны впадающие в полярные моря Пясина, Таймыра и Хатанга на Таймыре и Северо-Сибирской низменности, Яна, Индигирка и Колыма, текущие с гор Верхояно-Колымской дуги, а также устремляющиеся в тихоокеанские моря Анадырь и Пенжина.
.jpg "Индигирка. Фото Андрона Белькевича")
Особенно значительны Индигирка (длиной 1977 км) и Колыма (2600 км). Колыма судоходна на вдвое большем протяжении, чем Индигирка (2000 против 1000 км), в остальном же у рек-сестер много общего. Обе дочери полюсов холода начинаются со склонов одного и того же Халканского хребта; верхние течения обеих расположены на плоскогорьях – Оймяконском (Индигирка) и Нерском (Колыма); в среднем течении та и другая коленчатыми ущельями прорезают многорядную решетку гор Черского и клокочут на порогах, препятствующих судоходству и сплаву; в низовьях обе выходят на низменности и образуют обширные дельты. Летом реки могуче многоводны – их поят тающие в горах снега, зимой же расход воды сокращается в сотню раз. Реки встают в начале октября, а вскрываются ото льда к июню, изобилуют мощными наледями – тарынами.
Наледи – стихия мало на что похожая. Как могут в краю жесточайших морозов происходить столь обильные излияния воды на поверхность, способные залить долины на 2–3 км в ширину и до десятка километров в длину? Причины бывают разные. Иногда виновато растрескивание льда и грунтов, вызванное перепадом температур, иногда фильтрация воды в береговые галечники, когда русловый сток перекрывается при промерзании рек до дна. Вода изливается на поверхность льда и пойм и намерзает на них зеленовато-голубыми или белесыми наплывами до 8 метров толщиной.
Исследователь Северо-Востока С. В. Обручев так описывает парадоксальный облик наледей: "Зимой, при 60-градусных морозах, тарын всегда покрыт водой, а летом, в июльские жары, это мощные толщи льда среди зелени, не тающие до самой осени. Тарын захватывает и прибрежные леса, если он лежит на низкой террасе. Деревья от этого постепенно гибнут, и летом в долинах рек на местах, где тарын стаял, образуются огромные площади галечников с засохшими серыми рощами".
Местные очаги оледенения возникали на многих горах – на Таймыре и Чукотке, в горах Черско-Верхоянской группы, на Корякском нагорье. К востоку, если не считать притихоокеанских окраин, мощность этих очагов ослабевала, так что обширные территории вовсе не испытывали оледенения. Поэтому органический мир в направлении от Таймыра к Чукотке становится заметно богаче по числу видом.
Север и Северо-Восток Сибири – края все еще пионерного и очагового освоения. В числе "островов" культурного ландшафта особенно важны районы Магадана, золотых приисков Верхней Колымы, Анюя и Анадыря, оловодобывающие районы Верхоянья, бассейна Индигирки, Чукотки. Вдоль ледовитых берегов проходит великий Северный морской путь.
Своеобразны тут природоохранные заботы. В условиях, близких к возможным пределам жизни, чрезвычайна уязвимость природы, замедлены процессы ее восстановления (а многие изменения оказываются и необратимыми). А между тем здесь происходят огромные перемены, вносимые в природу в ходе механизированного вычерпывания ресурсов ее недр: перемываются, "перелопачиваются" и без всякой рекультивации переоткладываются миллионы кубометров грунта. От этого страдают прежде всего реки, нерестилища и зимовочные ямы, появляются пирогенные (огнеродные) участки тундр, способные восстановиться после пожара лишь спустя десятилетия. <…>
Северная Сибирь – это прежде всего приполярное окаймление Средней Сибири – Северо-Сибирская низменность и полуостров Таймыр, а за их пределами – Нижнеленские низкогорья и Колымо-Индигирские низменности с Новосибирскими островами.
Таймыр – самый северный в мире выступ материковой суши, прерывающий здесь полосу шельфа арктических морей. Мыс Челюскин выдвинут в эти моря почти до 78° северной широты. Далекий и суровый край света…
Полуостров равен по площади всему Кавказскому перешейку. Одни только низкогорья Бырранга, протянувшиеся более чем на тысячу километров, перекроют своим контуром весь горный Кавказ, Большой и Малый. Крайний север полуострова, как и соседняя Северная Земля, построен раннепалеозойскими складками, а центр и юг – позднепалеозойскими ровесниками структур Новой Земли и Урала. Недавно полуостров был приподнят в виде свода – морские террасы оказались на высотах до 270 метров! Но некоторые его окраины погружались в море. Вот почему на северном побережье Таймыра такое множество бухт, полуостровков и островов. Там, где на периферии опускание сменилось поднятием, проливы обсыхали, и некоторые острова причленились к суше. Так припаялось к Таймыру и плато с мысом Челюскин. Свод Бырранги воздымался неровно, торосясь, впадины и долы отставали в ходе поднятия, а кулисные гряды, числом до 15, были пропилены сквозными долинами.
В угленосных пермских толщах юга заключены сотни миллиардов тонн каменного угля, а десятки миллиардов – в мезозойских напластованиях. Все это Таймырский угольный бассейн. Многие угольные пласты выходят на поверхность, но добывать их пока некому и не для чего. Подземные кладовые Бырранги богаты и различными рудами, флюоритом, слюдами.
Таймырский центр, питавший древнее оледенение, при максимальном похолодании находился северо-западнее полуострова, где-то у архипелага Норденшельда, и ледник, двигаясь на юг, перетекал через Быррангу и покрывал щитом весь запад низменности. Последнее оледенение лишь местами залегало на междуречьях ледяными шапками вроде современных скандинавских. К морю его языки не выходили, а на низменность спускались, расширяясь у подножий, как на Аляске. На востоке, поднятом выше 1000 м, древнеледниковые формы – это пирамидальные вершины, цирки, есть даже современные ледники, в том числе долинные, до 5 км длиной, и ледниковые шапки на плоских вершинах, возникающие из навеянных снежников. Линзы и клинья льда внутри мерзлых грунтов достигают 40 метров.
"Арктические" побережья Сибири лежат в основном не в Арктике, а в Субарктике. Таймыр же – настоящая Арктика с долгой полярной ночью, с единственными на материке полярными пустынями, а также арктическими и горными тундрами. Лишь на два месяца заглядывает лето с более чем скромным теплом и холодными туманами. Средняя июльская температура на мысе Челюскин равно всего плюс 0,8°С, что, впрочем, не исключает кратких резких потеплений (однажды случилась жара плюс 33°!). Из 500 мм годовых осадков испаряется всего 50, так что реки многоводны. Но и такие крупные артерии, как Пясина и Таймыра, зимой промерзают до дна.
Животный мир обилен и в этой суровой стране. Помимо обычных жителей тундры (песцов, леммингов) упомянем обитателей побережий и взморья – белых медведей, моржей, тюленей. В горных тундрах пасется снежный баран, западнее Енисея не встречающийся.
Северо-Сибирская низменность – болотистая тундра, протянувшаяся от низовьев Енисея к устьям Хатанги и Оленька почти на 1500 км при ширине до 250 км. В ее основе – Хатангский прогиб трех смежных фундаментов: древнего платформенного на юге и более молодых складчатых – палеозойского на севере и мезозойского на востоке. Под новейшими наносами покоятся свидетельства долгой морской истории низменности. Дважды моря уходили. В середине палеозоя это привело к отложению сотен миллионов тонн каменной соли и гипса, а в позднем палеозое – свыше 200 млрд тонн углей. Куполами девонской соли созданы соляные и гипсовые сопки, изъеденные выщелачиванием. Скважина у Нордвика прошла в глубину более километра, не выходя из чистой соли!
Хатангская впадина заполнялась наносами и слегка коробилась. В сводах пологих валов скопились нефть и газ, их добыча уже ведется близ устья Енисея и у Нордвика. В межледниковые эпохи низменность заливали моря и превращали ее в пролив, обособлявший Таймыр в виде острова, равноправного сочлена семьи арктических архипелагов. На окраину, зачерпнувшую воды моря Лаптевых, вторглись заливы Хатангский, Анабарский и Оленекский.
Среди озер, занимающих до трети площади низменности, есть такие, дно которых состоит из чистого льда! А как неуютны имена озер: Неприветливое, Суровое, Лютое, озера Сомнений и Сожалений! В тектоническом прогибе лежит крупнейшее озеро – Таймыр, тезка полуострова, длиной до 200 и шириной до 20 км. Более чем на 4/5 своей площади озеро промерзает до дна, но и в этих условиях в нем выживают осетр, нельма, муксун, чир, хариус…
В 1979 году для охраны природы тундр впервые создан заповедник, занявший огромную площадь – около 13,5 тыс. кв. км. Кроме тундр Таймырский заповедник охраняет и два небольших филиала – урочища Ары-Мас (лесной остров) и Лукунское. Это выдвинувшиеся за 72° северной широты крайние островки леса, самые северные в мире, где ухитряется выжить среди тундры, хотя и в угнетенном состоянии, даурская лиственница.
Еще одной драгоценностью недавно обзавелась таймырская природа: с Аляски завезены сюда для акклиматизации когда-то обитавшие здесь, но поголовно истребленные овцебыки. Они превосходно приспособлены к жизни на окраинах тундры, таких скудных, где северный олень прокормиться уже не может. Густейшая непродуваемая шерсть предохраняет овцебыка от морозов и буранов, тому же помогает толстый слой подкожного жира. Если удастся добиться значительного роста поголовья этих животных, обогатится северное животноводство: овцебыки могут давать хорошее мясо, кожу и теплейший пух из подшерстка.
Нижне-Ленские низкогорья охватывают с юга приморские низины от Анабарского залива на западе до устья Алазеи на востоке.
Два западных звена – «кряжи» Прончищева и Чекановского, разделенные долиной Оленька, подняты в зоне Хатангского прогиба. В их подножиях «зарубками» морских террас отмечены следы былых стояний уровня моря Лаптевых. Обе гряды несимметричны – это бронированные стойкими мезозойскими песчаниками наклонные чешуи; их крутые северо-восточные склоны вздыблены по разломам. Веером хребтов от Хараулаха до Кулара ветвится северная оконечность мезозойских складок Верхоянских гор. А на востоке хребты Полоусный и Улахан-Сис образуют приподнятый край Колымского срединного массива, в строении которого участвует и складчатый палеозой. В 1927 и 1962 годах эти горы содрогались от подземных толчков.
В меловых и верхнеюрских слоях разрабатываются залежи угля для нужд северного судоходства. Из россыпей Депутатского месторождения у подошвы Полоусного добывается олово.
Особняком в этой полосе лежит дельта Лены, изолированная от Яно-Индигирской низменности губой Буорхая. Выносы Лены выдвинулись в море на 180 км широким многолопастным полуостровом. Летом здесь великое царство воды, хотя своих осадков выпадает меньше 150 мм в год. Главную массу воды приносит Лена, но и скромные собственные осадки не успевают испариться – поэтому так заболочена суша. На островах сверкают тысячи мерзлотных озерец. До 18 тыс. кв. км возьмет под охрану уже запроектированный Усть-Ленский заповедник.
Колымо-Индигирские равнины, простершиеся в ширину на 200 км, связывают Север и Северо-Восток Сибири. Крупнейшие из них - Яно-Индигирская и Колымская. Обе заняты суровыми арктическими, кочкарными и пушицево-осоковыми тундрами с уймой болот.
На протяжении свыше тысячи километров берега морей Восточно-Сибирского и Лаптевых, за вычетом лишь плоских дельт Колымы и Индигирки, обрываются к воде удивительными отвесами. В них под слоем мелкоземного грунта видны клинья и целые стены чистого льда.
Прибой, обгладывающий ледяные утесы, разрушает их ударами – это процесс обычной абразии, а вместе с тем способствует и таянию льда. Если не считать подобных же термоабразионных берегов на Новосибирских островах, этот тип рельефа по своей фантастичности не имеет себе равных во всей стране.
Жильные ископаемые льды пронизывают и грунт приморских низменностей.
Реки текут в каньонах с ледяными стенами высотой в десятки метров. Надо льдом в обрывах видны почвы, на которых ухитряется существовать чахлое лиственничное редколесье.
Зырянский «залив» Колымской низменности угленосен – у подножия Момского хребта разрабатывается Зырянское же месторождение угля. Среди колымо-индигирских низин островом поднялось Алазейское плоскогорье. Сродни ему и Юкагирское, занявшее междуречье Колымы, ее крупнейшего притока Омолона и Анюя. На обоих плоскогорьях унылы редкостойные лиственничники и обширны болота. Выше уровня в полкилометра хозяйничает кедровый стланик, а на более высоких останцах – горная тундра, за своей безлесье они и именуются гольцами.
Своеобразны облик и судьбы у островной части низин, «выбежавшей» в море в виде сложно расчлененного архипелага. В отличие от горных архипелагов Арктики он равнинен, хотя недра и тут построены весьма мозаично. Новосибирские острова сгруппированы в три архипелага низшего порядка. Внушительна уже сама величина этого «букета» островных созвездий: они протянулись с запада на восток на 450 км, да еще к северо-востоку выплеснулись мелкие островки Де-Лонга.
Порядочна и суммарная площадь островов – 38 тыс. кв. км, из которых 31 тыс. приходится на группу Анжу, а почти все остальные – на более южные Ляховские острова. Третий архипелаг (Де-Лонга) – это пять изолированных скалистых оледенелых утесов, базальтовых и песчаниковых, общей площадью всего 223 кв. км.
Впрочем, данные о протяженности островов недолговечны как нигде! Перед нами феноменальный пример суши, площадь которой неуклонно и прямо на глазах людей сокращается, несмотря на… продолжающееся тектоническое поднятие! Как это происходит?
Легко посчитать островные лоскуты волнистых равнин недозатопленными морем участками прибрежных низменностей. Ведь там, где они затоплены, то есть на дне смежных морей, явственно прослеживаются подводные продолжения долин Колымы и Индигирки – Пра-Колыма и Пра-Индигирка. Недавние наступания арктических морей на прогибавшуюся Яно-Индигирскую низменность окунали островную землю чуть не «с головой». Однако затем в полосе Святой Нос – Новосибирские острова моря отступили особенно далеко. Не испытала опусканий и смежная полуостровная часть низменности, поэтому она и выдается на север, разделяя два моря Святым Носом. И этот полуостров, и лежащие еще севернее острова – звенья единой полосы поднятий (или отставания от опускающихся соседей), которая протягивается от гор Черского к подводному хребту Ломоносова. Видимо, острова Анжу и Де-Лонга – это фрагменты еще одной древней платформы (Гиперборейской), раздробленной и в большей части опущенной под воды морей, а в фундаменте Ляховских островов продолжаются мезозойские складки Северо-Востока.
Поднятие архипелага продолжается буквально на глазах человека. «Земноводная» Земля Бунге, связывающая острова Котельный и Фаддеевский, частично и теперь затопляется приливом. Еще в 1805 году вся она находилась под водой. В 1886 году полярник Бунге открыл новорожденный перешеек. О совсем недавнем более высоком стоянии уровня моря свидетельствуют нагроможденные в глубине обсохшей суши валы плавника – стволов деревьев, выброшенных былым прибоем.
Почему же столь явно поднимающаяся суша даже уменьшается в размерах? В этом повинен подземный лед, пронизывающий ее рыхлые толщи жилами, желваками и другими скоплениями до 80 м мощностью. На береговых обрывах льды разрушаются прибоем и таянием так интенсивно, что тектоническое поднятие не успевает восполнять потери от обтаивания побережий. Один из островов – Васильевский был в течение 1920—1930 годов совсем уничтожен, на его месте осталась лишь отмель. А нарастает суша только там, где прибой еще не вскрыл толщу подземного льда. На крупнейшем из островов Анжу – Котельном увалы, построенные известняками и песчаниками палеозойского возраста, поднимаются выше 300 м.
В рыхлых пластах удивляет обилие органических остатков. Куски древесины в торфяниках – свидетели недавнего продвижения лесов до 75° северной широты! Угленосные толщи четвертичного возраста на острове Новая Сибирь так «напичканы» древней древесиной, что возвышенности, сложенные этими пластами, заслужили название Деревянных гор! А костные остатки доказывают, что здесь обитали и носорог, и лошадь, и овцебык, и бизон, и тигр! Бивни мамонта добывают как материал для резьбы по кости – своеобразное полезное ископаемое!
И при скуднейших, словно в пустыне, осадках (130 мм в год) большая часть суши не успевает просыхать – рай для водоплавающей и болотной птицы. Встречаются берлоги белых медведей. Островная изоляция не ограждает архипелаг от диких оленей – ежегодно в начале лета они прикочевывают через не оттаявшие проливы, а по осеннему льду возвращаются на материк. Не унаследован ли ими этот инстинкт с тех пор, когда острова были частью континента?
Собственно Северо-Восток Сибири не только огромен. В лабиринте горных хребтов и долин нелегко выявить все же присущий им порядок. Бесконечно пестра и структура недр – мозаика осколков угловатых глыб, чересполосица складчатых швов. Среди однообразных тундр и редколесий на фоне резко иссеченного низкогорного рельефа лишь местами дыбятся 2–3-километровые хребты; поначалу думаешь, что тут вообще нет опознаваемых ориентиров. А земля суровая, негостеприимная, внешне бесплодная, с климатическими крайностями…
Северо-Восток СибириНо феноменально богаты здесь недра. О них, как и про уральские или кольские, тоже говорят как о вместилище чуть ли не всех элементов менделеевской таблицы. И ресурсы эти сконцентрированы в определенных зонах и очагах.
Еще в конце докембрия тут существовала самостоятельная платформа, но затем она разрушилась, и в возникших на ее месте прогибах развилась сложнейшая Яно-Чукотская складчатая область, где были перемяты грандиозные осадочные толщи – мощность одних только верхоянских песчаников и сланцев достигла 10 км. С середины мезозоя тут дважды разыгрывалась интенсивная складчатость, какой в это время не знали другие районы Евразии, кроме Восточной Азии и части Забайкалья. Сходные процессы происходили тогда и в Кордильерах обеих Америк, почему эту складчатость назвали тихоокеанской. Обильные внедрения магмы в юрское и меловое время способствовали образованию многих ценных руд. У металлогении в структурах тихоокеанского возраста свое лицо: богатство рудами олова, ртути, цветных и редких металлов, наличие золота роднит Северо-Восток с нашим Дальним Востоком и с зарубежным востоком Азии. Все они вместе с западом обеих Америк входят в состав планетарного образования – кольца мезозойских структур и Тихоокеанского рудного пояса, обнимающего весь океан. Среди бури этих складок лишь в виде «островов» выступают более древние и жесткие фрагменты былой платформы – срединные массивы. Крупнейший из них – Колымский, структурное сердце всего «сверхполуострова».
Недра дробились и в кайнозое, давая выход лавовым потокам. На Анюе и Моме известны совсем недавно действовавшие вулканы. Гигантский Охотско-Чукотский пояс, в котором нагромождены особенно мощные скопления лав и туфов мелового и кайнозойского возраста, пролег вдоль всего северного побережья Охотского моря, окаймляя Колымский массив с востока и уходя за Анадырь на юг Чукотки.
Новейшие движения активно коробили и торосили Северо-Восток, формируя главные черты его рельефа. На востоке поднятия совпали с простиранием великого диагонального пояса гор, протянувшегося от Памира к Чукотке. В них была вовлечена и значительная часть толщи древних вулканических накоплений. В рельефе при этом обозначились длинные системы гряд Охотского и Колымского нагорий, простирающихся от Магадана за полярный круг. Эта часть Памиро-Чукотского пояса одновременно служит и восточным звеном огромной Верхояно-Колымской дуги. Ее западный изгиб повторяет дугу нижнего течения Лены и низовьев Алдана и образует Верхоянские горы. Здесь поднятие целиком совпало с главной осью полосы мезозойских складок. Верхоянская сторона подковы шире колымской – она удвоена дополнительной полосой поднятий, образующей особую и очень сложно построенную горную страну – горы Черского.
Начиная с подножий Верхоянских гор равнинную Сибирь сменяет горная. Это мир самых страшных холодов, какие только бывают в нашей стране. На 1700 км протянулся складчатый шов, спаявший с остальной Сибирью основание ее северо-восточного "сверхполуострова". Преобладают высоты 1–2 км, и лишь одна вершина поднимается за 3 км. Но даже средневысотные горы ощетинены иззубренными гребнями – выше 1300 м действовало древнее оледенение. А на уровне 2300–2400 м проходит современная снеговая граница: на самых высоких хребтах и сегодня более 350 кв. км занимают настоящие ледники.
Новейшая тектоника приподняла Черско-Верхоянскую группу горных стран в виде трех больших валов, разделенных межгорьями: один из них – Верхоянские горы, два других – горы Черского. Каждый вал состоит из пучка параллельных хребтов. Недавность поднятий хорошо подтверждается крупными сквозными долинами, рассекающими эти валы на всю ширину. Межгорья заняты цепочками впадин и плоскогорьями, отставшими от гор при их новейшем поднятии. В полосе между горами Верхоянья и Черского, то есть в замкнутых котловинах Яно-Оймяконского межгорья, застаивается воздух обоих полюсов холода Сибири – Верхоянского и Оймяконского.
Недра оловоносны, золотоносны, богаты рудами вольфрама, мышьяка, ртути, сурьмы и многих других металлов. Это главный стимул освоения негостеприимной природы края. С щедростью недр контрастирует суровая скудость остальных сторон ландшафта. Лютейшие морозы, на сотни метров промерзшие грунты, бесплодные каменистые склоны – поражаешься, что и в этом хмуром мире до высот 300–400 м, а на юге и выше уживается лиственничное редколесье, в долинах протягиваются галерейные перелески из благовонного тополя, ольхи, ивняков и корейской ивы – чозении. Однообразие пейзажей так велико, что иногда и на сотнях километров не на чем остановить взгляд. Летом видишь голые жерди, торчащие у обочин, с пучками ветвей стланика на верхушках – так выглядят вешки. Они и зимой будут видны над снегом как надежные указатели заметенных путей. Монотонные сопки одеты изреженной щетинкой чахлых и низкорослых лиственниц, склоны напоминают плохо выбритые щеки. К северу и эти редколесья скудеют, сменяясь ворсистыми "коврами" чащ кедрового стланика и горными тундрами. Безлесные плато и гребни именуются "чыстай" в результате искажения русского слова "чистый".
На великом перекрестке Верхоянской дуги с Памиро-Чукотским поясом поднят Алдано-Охотский горный узел. Здесь мезозойские складки Верхоянья встречаются с выступами древнего фундамента – Алданским и Охотским, а также с приохотским звеном полосы древних лав и туфов. Узел увенчан мощным поднятием Сунтар-Хаята – "оймяконскими Альпами" с истинно альпийским величием зубчатых вершин, почти достигающих высоты 3 км (гора Мусхая). Более двухсот ледников и не стаивающих фирновых полей занимают здесь площадь до 200 кв. км.
Мелких сопочек мельтешенье,
Дробных хребтиков маята…
А над ними – венцом свершенья,
Верх отсутствия утешенья,
Восстает Сунтар-Хаята.
Он вознесся льдисто-зубастый,
По ранжиру – к чалме чалма,
Ледяной фасад государства
Под названием Колыма…
Даже в Яно-Оймяконском межгорье с его морозами до минус 70° есть что добывать: близ Верхоянска развился оловодобывающий район Батагай, в долине Адычи обнадеживает район Буравли. Золотые прииски Оймяконского и соседнего Нерского плоскогорий сосредоточились вокруг Усть-Неры.
Горы Черского – гигантская горная страна, вытянувшаяся на 1600 км, она и длиннее, и намного шире всем известного Большого Кавказа. Ее составляют более 40 отдельных хребтов, что делает неудобным привычное обобщающее название "хребет Черского". Поэтому естественна тенденция говорить не о хребте, а о нагорье, или, еще точнее, о горах Черского.
В сложнейшей решетке хребтов различимы два больших вала: осевой и северо-восточный, разделенные отставшим от них Момо-Селеняхским долом. Среди хребтов осевого вала главные – Тасхаяхтах и Улахан-Чистай с вершиной Победа, высочайшей на всем Северо-Востоке (3147 м), и мощным очагом оледенения – оно занимает более 150 кв. км, а ледники встречаются до 70 км длиной. Есть они и на более низком массиве Чён – этим словом якуты называют лед, намерзающий в углах жилищ.
Главный хребет на северо-восточном валу – Момский. У его подножия известна исполинская, занимающая до 180 кв. км и хронически обновляемая наледь (см. фото несколько выше), а над ней поднялся почти до километровой высоты недавно действовавший вулкан Балаган-Тас.
Эффектно грандиозное сквозное ущелье Индигирки, достигающее полутора километров глубины и прорезающее один за другим десяток параллельных хребтов. Коленчатое русло сопровождают обрывки террасных балконов – свидетели разных этапов углубления прорези. Река среди голых серо-красных гранитных круч буквально сатанеет в своей ярости; особенно страшны пороги Бусика при прорыве ее через хребет Порожный. Некоторые колена ущелья золотоносны.
Столь же коленчата долина прорыва у Колымы, которая, покинув Нерское плоскогорье, насквозь прорезает юго-восточную окраину гор Черского – Верхнеколымское нагорье. К реке примыкают хребты, так и называемые горами Больших и Малых Колымских порогов. У створа Больших порогов сооружается первая на Колыме крупная ГЭС – синегорская. Над буйствующей водой поднимаются вычурные гранитные столбы – кигиляхи ("киги" означает "человек"). С мощью реки спорят огромные наледи. Еще одно ущелье Колыма проложила ниже Сеймчансской котловины, при пересечении северо-восточного вала гор. В этом ущелье река уже судоходна.
Верхнеколымское нагорье – главный очаг культурного ландшафта в горах Черского. Именно здесь работает заслуживший суровую и трудную славу "золотой колымский цех" с десятками приисков. Здесь же добывают уголь Сеймчанского и других месторождений, а на Нерском плоскогорье – каменный уголь Аркагалы.
Через Верхнеколымское нагорье, Нерское плоскогорье и хребет Таскыстабыс к Оймякону и далее к Хандыге проложен Колымский тракт – жизненный нерв Северо-Востока.
Прокладка этой дороги проходила в тяжелых условиях, с преодолением множества горных гряд, сюрпризов мерзлых грунтов и наледей. Нелегко и поддерживать ее в проезжем состоянии. Шоферы с шутливой горечью исчисляют длину тракта в "колыметрах", преодолевая снежные завалы и гололедицу на выматывающих душу серпантинах при подъемах к перевалам и на карнизных узостях – прижимах.
От Черско-Верхоянской во многом отличается соседняя Магадано-Гыданская группа горных стран. Она фасадом выходит к морю, а в недрах ее преобладают горные лавы, нагромождения туфов и вулканических бомб. Охотско-Чукотский вулканический пояс выгнут и смят тут в виде Эвенской дуги – по размерам и форме вполне сопоставимой с такими и ныне огнедышащими дугами, как Курило-Камчатская.
Нередко, видя Дальний Восток на мелкомасштабных картах, мы недоучитываем истинной протяженности здешних побережий. Один только широтный отрезок северного Охотского побережья от Охотска до входа в залив Шелехова протянулся, если считать по прямой, на 700 км – это в полтора раза длиннее, чем расстояние от Анапы до Батума на Черноморском побережье Кавказа. Еще длиннее соседний северо-западный берег залива Шелехова, если учесть огромный выгиб Тайгоноса (длина одного этого полуострова больше, чем у Крыма от Севастополя до Керчи).
Но впечатляют не одни размеры. Побережье кавказского Черноморья по сравнению с северо-охотским берегом монотонно однообразно. Размах расчленения в Приохотье поражает: поныне подвижные крупные глыбы гористых полуостровов неправдоподобно вычурны, заливы эффектно ветвятся, контуры прибрежных островов романтически декоративны. Полуострова Лисянского, Хмитевского, Кони, Пьягина, Тайгонос… Каждый из них – свой горный мир, полный строгой красоты. Лишь в силу удаленности и климатических невзгод эти места не зовут к себе туристов отдыхать и любоваться ими.
Залив Шелехова с Пенжинской губой – в сущности отдельное море, длиннее Азовского. Пенжинская и Гижигинская губы – колоссальные водные зеркала, судоходное значение которых, к сожалению, снижено чудовищной высотой приливов. Зато великолепны гавани в пределах еще одной крупной выемки – Тауйской губы. В замечательной бухте Нагаева вырос главный город всего Северо-Востока – Магадан.
В приморской полосе меньше руд, чем в горах Черского, - слишком большие пространства перекрыты бесплодными нагромождениями лав и туфов. Все же и здесь есть крупные месторождения. У Омсукчана добывают каменный уголь. Долина Буюнды популярна у магаданцев как место отдыха и лечения. Курорт, возникший тут на горячих ключах среди мерзлых грунтов, не случайно называется Талая.
Соседство с великим холодильником – Охотским морем – накладывает особый отпечаток на прибрежья и приморские покатости гор. В отличие от вымороженного и иссушенного ландшафта Верхнеколымского нагорья природа здесь заметно увлажнена. Недаром второе имя Колымского нагорья – Гыдан – "морской".
Хотя осадки и не обильны - всего 200–350 мм в год, - дыхание моря проявляется в виде холода, сырости и затяжных низовых туманов. По вине ледяного водоема средняя температура июля на магаданском побережье равно всего 11–12° – это лишь чуть выше, чем предел, ограничивающий проникновение леса в тундру. Но зимой море смягчает морозы. Средние январские порядка минус 19–23° не кажутся мягкими, но эти цифры вдвое меньше, чем на соседних полюсах холода! Для обитателей морозных внутренних нагорий охотское приморье кажется климатически благодатным южным берегом, пусть и посуровее крымского. Да и грунт здесь не сплошь скован вечной мерзлотой.
Старый спор – считать ли североохотское побережье Северо-Востоком Сибири или Дальним Востоком – вряд ли можно решить однозначно. Сибирских черт в ландшафте тут с избытком. Но иногда дают о себе знать и такие дальневосточные "черточки", как наводнения. Так, летом 1978 года реки Тауй и Ола не просто вышли из берегов, а, казалось, обезумели, меняли русла, разрушали постройки, уничтожали с таким трудом возделанные огороды – совсем по-дальневосточному.
Крайний Северо-Восток оправдывает свое название предельной "крайностью" своего расположения – часть Чукотки заходит даже в западное полушарие. Чтобы на соседних территориях не возникало неудобств с исчислением времени, линия дат условно перенесена тут со 180-го за 170-й меридиан западной долготы, на Берингов пролив, так что утро нового дня наступает по календарю сразу на всей Чукотке, когда на соседней Аляске еще продолжается вчерашний день.
Мы привыкли видеть эту землю на мелкомасштабных картах и считать ее небольшой, а ведь она огромна! От изголовья Пенжинской губы до Берингова пролива около 1300 км – как от Москвы до Севастополя. Одни называют этот дальний угол нашей страны окраиной Сибири, другие - северной оконечностью Дальнего Востока. В природе и хозяйстве здесь все же больше сибирского, чем дальневосточного.
Природа тут своеобразна. Перед нами лишь часть более обширной Берингийской природной провинции, которая продолжается и за рубеж – на север и запад Аляски. У чукотской и аляскинской половин многое унаследовано от былых еще более обширных массивов суши: к северу она простиралась в виде так называемой Эоарктики, к югу и востоку – Берингии. И Чукотка и Аляска зимой ощущают утепляющее влияние Берингова моря. Это смягчает климат и отличает их от более континентальных земель на западе и востоке. Зато летом моря холодят.
Теплые течения проникают только к южным берегам Аляски, а Чукотку омывает самая холодная часть Берингова моря. Расплата за это – холодное и туманное лето. Со стороны Охотского моря тоже все лето дышат холода и туманы. А на юго-западе под боком полюса холода. Здесь и зона тундр проникает в рекордно южные широты. Обширны заросли стлаников.
Чукотка и Аляска совсем недавно соединялись перешейком. Они сходны и по строению недр - в обеих есть срединные массивы с докембрийскими ядрами и мезозойские складчатые структуры, пронизанные внедрениями гранитов. Обеим свойственна оловоносность и золотоносность – аляскинские "клондайки" закономерно продолжаются и на Чукотке. Скромные размеры древнего оледенения на обоих полуостровах и соединявшей их суше Берингии (а может быть, и Эоарктики) позволили уцелеть здесь многим видам тундровых растений, которые западнее и восточнее вымерли; поэтому берингийские тундры славятся у ботаников обилием видов.
Трудно представить этот холодный угол огнедышащим. Но о тепле его недр рассказывают не одни горячие источники, бьющие из разломов по восточному торцу Чукотки. На юге Аляски есть действующие вулканы. А недавний вулканизм знаком и Чукотке. На северной окраине Анадырского плоскогорья зияет внушительная кальдера, заполненная озером Эльгыгытгын, - чаша со слабоминерализованной водой до 15 км в диаметре и почти 170 м глубиной. Еще один редкостный феномен прославил Анюйское нагорье, где в 1952 году были открыты поразительно свежие лавы, излившиеся из трещин. Черные и ярко-красные шлаковые языки протерлись среди серых поверхностей гранита на десятки километров, всплески лавы застыли зубчатыми гребнями, башнями, фигурами неких зверюг, в обрывах обнажены столбчатые каменные карандаши, образующие целые стены базальта. Небывалые для позднечетвертичного времени трещинные излияния под стать происходившим на далеком Армянском нагорье завершились извержением из жерла, насыпавшим конус до полукилометра в диаметре. Вулкан бушевал на глазах человека, возможно, менее 500 лет назад, отзвуки этого события сохранились в чукотских легендах.
Однако сегодня главная известность Анюйского нагорья связана не с вулканическим, а с энергетическим сердцем Чукотки. Здесь, в поселке Билибино, сооружена первая заполярная атомная теплоэлектроцентраль, дающая ток горным промыслам Чукотки. Поселок и станция названы в честь геолога Ю. А. Билибина, одного из первооткрывателей золотоносности Северо-Востока Сибири.
Остров Врангеля – земля, которая лежит "за краем" даже Крайнего Севера и тоже поперек 180-го меридиана. Путешественник Врангель догадался о ее существовании, наблюдая, с какой уверенностью летят в непонятную даль в одном и том же направлении большие косяки птиц. Его имя и было присвоено острову, открытому позже. Впрочем, предположение о том, что здесь существует остров, высказывал еще М. В. Ломоносов.
Все острова нашей Арктики сгруппированы в архипелаги, и только этот высится одиноким фрагментом складчатых структур древней Эоарктической суши. Приподнятая, полуовальных очертаний глыба простерлась в длину на 125 и в ширину на 40–80 км. Две горные цепи высотой до 110 м со следами древнего оледенения и белеющими все лето снежниками-перелетками протянулись вдоль оси острова. В них обнажены граниты с гнейсами и кристаллические сланцы. Вдоль продольных побережий с лагунами расположились наносные низменности – мозаично-пятнистые тундры. Свирепые, нередко ураганные ветры дуют большую часть года с северо-запада. О нелегкой участи проникавших сюда первых промысловиков напоминают такие названия, как лагуна Предательская, бухта Сомнительная, реки Скелетов и Хищников…
У побережий любят бывать моржи. На суше помимо леммингов обычны белые медведи. Медведицы прикочевывают сюда как в родильный дом, чтобы принести потомство. Среди цветущей летом тундры видны белые пятна, но это не снег. Так выглядят единственные в мире гнездовья редкой птицы – белого гуся, одного из героев Красной книги. Былой обитатель острова – овцебык, совсем исчезавший, "репатриирован" сюда, как и на Таймыр, с Аляски в порядке реакклиматизации. В 1975 году остров стал заповедником, в пределы которого включен также и соседний островок Геральда.
Рядом Чукотка. Это имя обнимает и низкогорный Чукотский полуостров, и его расширенное основание, занятое средневысотным Чукотским нагорьем. По своей длине от мыса Шелагского на северо-западе до бухты Провидения на юго-востоке (свыше тысячи километров) эти горы не уступят целому Большому Кавказу, но по высоте намного скромнее – их высшие точки не достигают и 2000 м.
Крайний северо-восточный выступ Чукотского полуострова, заканчивающийся мысом Дежнева, выкроен молодым поднятием из древнего массива, именуемого тоже Чукотским. А изголовье широко распахнутого Анадырского залива Берингова моря отступило перед еще одним выступом древнего фундамента, условно именуемого Эскимосским; здесь суша выдалась в море пологой дугой, разделив две вершины этого залива – устьевой Анадырский лиман и залив Креста.
Север Чукотки сложен перемятыми сланцами и песчаниками, юг загроможден древними лавами и туфами крайнего звена Охотско-Чукотского вулканического пояса. С более давними внедрениями гранитов и здесь связана рудоносность и золотоносность. Олово и вольфрам получают в Иультине – этот благоустроенный поселок связан трансчукотской автомагистралью с портами Эгвекинот на юге и Мыс Шмидта на севере. Киноварь добывают в Пламенном. У разработок оловянной руды на берегу Чаунской губы возник рудник Валькумей ("сопка ветров"), а рядом важнейший порт Восточно-Сибирского моря и промышленной городок Певек. Чего стоит тут один чудовищный, достигающий скоростей 40–50 м в секунду и обжигающий ледяными иглами ветер с юга, насмех именуемый "южаком"! <…> Вне теплиц тут ничего не растет. Но летом на улицах бело от цветов ромашки – ее привозят из тундры с пластами дерна и выкладывают в вазонах и на газонах.
Горы испытали мощное древнее оледенение. На альпийских гребнях и теперь встречаются леднички. Торцовая сторона Чукотского полуострова, обращенная к Аляске, изрезана красивейшими фьордами.
Чукотка располагала самым большим в мире оленьим стадом – его поголовье и теперь превышает полмиллиона. Но случаются и трудности. Среди обычных причин сокращения площади пастбищ обнаружилась совсем неожиданная: и на Чукотке, и на всем севере Якутии так размножились дикие олени, что стали серьезными соперниками домашним – приходится прибегать даже к отстрелу "дикарей".
На севере к морю примыкает тундровая равнина, окаймленная лагунами. Цепочки лагун и кос, отделяющих каждую из них от моря, вытянуты на сотни километров. Район лагуны Ванкарем западнее обширной Колючинской губы в 1934 году служил базой для спасения челюскинцев со льда. Теперь и на этом берегу развиваются горные промыслы.
На крайней восточной галечной косе близ скалистого стометрового мыса Уэлен, расположен одноименный с ним чукотский поселок, известный своими мастерами резьбы по моржовой кости. Из Уэлена легко съездить на вельботе в эскимосский поселок Наукан – при двухчасовом рейсе справа остается восточный выступ Евразии – мыс Дежнева. Над ним высится 700-метровая сопка, но сам мыс внешне зауряден и даже разочаровывает: при такой известности быть бы ему грозным утесом! Высоко над поселком стоит пирамидальный маяк-мигалка – памятник Дежневу с горельефом головы морепроходца. Ему виден отсюда Берингов пролив с поднимающимися из глубины островами Диомида. Большой, или остров Ратманова, принадлежит нашей стране, а Малый Диомид, или остров Крузенштерна, – США. В ясные дни видна и Аляска.
Среди декоративно-фигурных заливов есть очень обширные – Святого Лаврентия, Мечигменская губа, а один из фьордов оказался сквозным подобно Магелланову проливу – не заливом, а проливом Сенявина. "Лаврентий" открывается к морю широким раструбом – ковшом, а в глубь суши уходит извилистый фьорд длиной 40 км. Лаврентия – так называется и порт при выходе из залива.
Самый эффектный из чукотских ландшафтов примыкает к бухте с портом Провидения. Изящные, словно игрушечные, островки и крутые мысы обняты извилистыми и ветвящимися фьордами длиной до нескольких десятков километров. Укрась сцену такими декорациями – они покажутся неправдоподобными. "Провиденские" фьорды выдерживают сравнение с лучшими мировыми образцами – норвежскими и гренландскими, южночилийскими и новозеландскими. Тут нужна кисть Рокуэлла Кента!
Однообразнее мрачный берег, обращенный к Анадырскому заливу. Длиннущая коса Меекчен известна как место зимовки моржей, к лету откочевывающих в Чукотское море и "к Врангелю". Залив Креста, названный так Берингом, образует одно из изголовий огромного Анадырского залива, проникшее "под мышку" Чукотскому полуострову. Поселок Эгвекинот охвачен амфитеатром обрывистых гор и за редкое для Чукотки безветрие удостоился прозвища "чукотской Ялты". Его порт – ворота трансчукотского тракта.
Почти на 800 км отсюда протянулась полоса Анадырско-Пенжинских равнин – предгорный прогиб, отделяющий дугу Корякского нагорья от Охотско-Чукотского пояса. Еще недавно сюда проникали воды соседних морей. Травяно-кочкарная, на юге кустарниковая тундра испещрена озерами – старицами в поймах и просадками протаявших грунтов. Местами низины разъединены низкими кряжами. На более высоком Пекульнее нашелся и современный висячий ледничок.
Судоходный Анадырь, горные верховья которого находятся на Анадырском плоскогорье, достигает длины 1145 км. Любопытна анфилада из трех расширений устьевого участка. Близ среднего "устья" разместился город и морской порт Анадырь – столица Чукотки.
Корякское нагорье – наиболее инородная и изолированная часть Северо-Востока. Здесь к материку причленилось северо-восточное звено молодой Камчатско-Корякской дуги. В меловое время и в кайнозое в прогибе на месте будущего нагорья накопилась толща вулканических и осадочных пород мощностью до 15 км! Она была интенсивно перемята и приподнята, здесь и складки, и поднятия имеют кайнозойский, то есть альпийский, возраст. Такая молодость недр и рельефа резко отличает это нагорье от всех других частей Северо-Востока. И по возрасту, и по строению недр оно напоминает Камчатку, нет только современных вулканов – они тут давно отбушевали, а в прошлом отложили мощные толщи лав, шлаков и туфов.
По площади нагорье огромно. Его длина – 880 км – не намного короче, чем Большой Кавказ, да и ширина внушительна – от 80 до 250 км. Горы средневысотные и низкие, но все же по-альпийски иззубренные – в прошлом их перекрывала обширная шапка льда. Многие долинные языки вытекали к подножиям и сливались в подгорные ледяные щиты, как на Аляске. А часть ледников выдавалась в море и держалась на плаву, как в Антарктиде, рождая айсберги. Концы ледников, уцелевших и сегодня, спускаются к уровню 700 м над морем. Льдом покрыто около 200 кв. км, а высочайшая вершина, достигающая 2562 м, даже именуется горой Ледяной, хотя и состоит, конечно, не из одного льда.
Северо-восточная оконечность нагорья веерообразно ветвится: здесь в берег врезана бухта Угольная с портом Беринговским.
Впечатляют мрачностью горно-тундрового ландшафта базальтовые плато. Только в долинах крайнего юга встречаются хилые лиственные редколесья, а по подножиям склонов карабкаются ольховые и кедровые стланики. На междуречьях – бесплодные гольцы, развалы каменных глыб. Не легко представить, где тут находят пищу снежные бараны – самые крупные из обитателей корякских альпийских высей.
Выражаем искреннюю благодарность за разрешение использовать в оформлении этой страницы фотографии их авторам:
Андрону Белькевичу из Истры,
Сергею Карпухину из Мытищ,
Сергею Константинову и А. П. Тыртикову,
Михаилу Анисимову из Санкт-Петербурга,
Владимиру Кочергину из Москвы,
Елене Русаковой и Сергею Валуеву