со дня рождения
Юрия Константиновича ЕФРЕМОВА
1913 – 2013
Природа моей страны
Предисловие к электронной версии
На тот момент времени, когда Ю.К. Ефремов писал книгу "Природа моей страны", она представляла собой своеобразный итог его деятельности как географа-землеведа, музейщика и педагога, одержимого идеей научить всех людей любить Землю. Но итог лишь промежуточный - это чувствуется по всему. Во-первых, объем книги был ограничен издательскими требованиями. Во-вторых, качество печати фотографий и их количество не соответствовало размаху этого труда. А соответствуют этому размаху возможности Интернета и компьютерных технологий, до которых автор не дожил - не то наверняка создал бы и свой виртуальный "музей землеведения", и обширную электронную версию "Природы моей страны", с бесконечно богатыми цифровыми фотографиями.
Попробуем представить, как бы это выглядело. Здесь, в этом разделе, будут публиковаться наиболее интересные выдержки из "Природы моей страны", а иллюстрации к ним мы с благодарностью примем от тех, кто побывал в описанных местах. Ведь в книге рассказано о многочисленных особенностях облика Земли в разных регионах, но доля иллюстраций незаслуженно мала, а как было бы интересно, прочитав, например, о жильных ископаемых льдах, увидеть их тут же своими глазами!
Так что интернет-версия книги Ефремова "Природа моей страны" задумана как интерактивный проект. Будем рады сотрудничеству. Почта для связи: efremov100@list.ru.
_______________________________________
Как задумана книга
Каждый вправе называть родную страну своей – не из желания ее присвоить. Так выражается естественное патриотическое чувство. Но есть и еще один оттенок. Пытаюсь создать ландшафтный портрет именно моей страны, то есть изобразить ее природу как мной воспринятую и объясненную, открывшуюся научному зрению писателя-географа. О таком отношении к своей земле уже писал:
Люблю и знаю. Знаю и люблю.
И тем полней люблю, чем глубже знаю.
Тема необъятна, а сведений, которыми хотелось бы поделиться, так много, что надо себя ограничивать. Быть может, писать только о крупном и в масштабе самом мелком, как бы глядя с высоты птичьего полета? Да, так видеть природу уже и можно и нужно. Грех не пользоваться широкоохватным взглядом на Землю, каким владеют космонавты, когда из космоса сфотографирован и облик всей планеты.
Но пренебрегать ли деталями, видными с меньших высот – с самолета или теплохода, из окон автобуса или поезда? И, наконец, такими, которые радуют просто пешехода? Всю страну не исшагаешь, а избыток сведений становится неуправляемым, книга может разрастись на десятки томов. Значит, нужен отбор. А по каким мерилам? Размер или своеобразие гор, рек, озер? Экономический вес ресурсов? Популярность у туристов? Формальные шкалы тут не помогут, и приходится доверять своему опыту и чутью. Выбор примеров и научно-художественный луч зрения, которым освещена природа, должны быть личными. Теории, гипотезы, толкования процессов чаще заимствую, но группировку пейзажей и оценку их представительности даю свои. Еще и поэтому называю книгу «Природа моей страны».
Конечно, мне довелось посетить не все ее уголки, а значит, нельзя и опираться только на личные впечатления. Заочное страноведение не всегда обеспечит ощущение «эффекта присутствия», часто помогают свидетельства других очевидцев. Сколько замечательных пейзажей можно найти в текстах Пушкина и Гоголя, Аксакова и Тургенева, Волошина и Пришвина! И каждого хотелось бы цитировать. Но так, глядишь, книга превратится в хрестоматию классических очерков о природе. А некоторые строки использовать только как географические примеры даже кощунственно: большие писатели не просто пейзажисты-натуралисты, многие из ландшафтные зарисовки заключают в себе глубокие подтексты. Вспомним хотя бы воспетую Гоголем степь…
Теперь географу все труднее создавать словесные портреты территорий. Читатель перегружен обвалами пейзажной информации. Он видит на экранах кино и телевизоров фильмы о путешествиях, приобретает ландшафтные альбомы и видовые открытки, у него уже выработалась «пейзажно-топографическая память». Каким словами заменишь великолепные кадры с картинами парящей и клокочущей Долины гейзеров на Камчатке, со сценами жизни и труда воронежских бобров, с привольем куланьих пастбищ Бадхыза? Люди теперь не только начитанны, но и «навиданны» ландшафтных панорам разных частей страны, так что текст лишь напомнит о многом уже знакомом. Но есть углы зрения, под которыми природа многим читателям еще не раскрывалась.
Двойная специальность автора (писатель-географ) и облегчала, и усложняла предпринятую работу. Географу сподручнее научно-популярный жанр, стремление к возможно большей доходчивости достоверных специальных сведений. Взгляд писателя обязывает к большему. Природа не только содержательна, но и привлекательна, причем величественны и ее облик, и управляющие ею законы – само их изучение волнует и радует. Она достойна быть воспетой в эпических формах. Ее живописность не должна померкнуть под прессом научных данных. Но разве их избежишь и вовсе ли они недопустимы?
Многие природоведческие термины, еще полвека назад казавшиеся книжными, наводящими скуку, прочно вошли в обиход. Теперь уже без пояснений упоминаются в газетах еще недавно экзотические тайфуны и цунами; о моренах – вытаявших вытаявших из ледника валунах и глинах – дети знают с пятого класса школы. Такие термины не испортят и живого пейзажного текста.
Народ, общаясь с природой, проявляет чудеса наблюдательности. Многим явлениям, которые он в ней подмечает, даны меткие определения, настолько выразительные, что природоведы ввели их в науку уже как термины. Народные названия почв – подзолы и черноземы – вошли в мировую номенклатуру почвенных типов, стали классическими. Как легко представить себе осерёдки – намывные песчаные косы в виде островов посреди реки… А зыбуны, окна и дрягвы на болотах и вовсе не нуждаются в пояснении.
Ученые, продолжая эту традицию, сами заставили служить науке множество образных понятий, тоже не требующих толкования: зеркала озер, ледниковые цирки, кора выветривания, чехлы и плащи наносов, своды и крылья складок, бровки и подошвы склонов, террасы, уступы, воздымания. Никто и не подумает, что это термины. А они создают целую палитру ярких красок, возникших из народного языка.
Тут писателю и не приходится спорить с географом. Более того, иногда удается даже помогать ученым отыскивать новые или возрождать старые образы-термины, например изголовья бухт вместо их вершин, или покатости – для поверхностей, более обширных, чем склоны (не писать же по-ученому «макросклоны»!). Геологи и геоморфологи, говоря о деформации земной поверхности, недоиспользуют такие понятия, как крены и торошение. Тут глаголы «тороситься», «коробиться», «крениться» совершенно необходимы для передачи истинного характера многих нарушений рельефа. Можно надеяться, что они впоследствии приобретут значение вполне научных терминов, не утратив образной выразительности.
Отражения достойны не одни поверхностно созерцаемые черты ландшафта, но и его невидимые признаки – их-то и призвано выявлять знание природы. А невидимому присуща своя красота, неотделимая от красоты познания.
Многому в понимании ландшафта помогает «глубинно-геологический взгляд». Оно особенно нужен, если учесть, что в последние десятилетия геологию не преподавали в школах и представление о ней у массы читателей нередко весьма неполно и даже примитивно. В широком потоке очерков о природе самые дилетантские ляпсусы – геологические, притом и в элементарных вопросах. А ведь недра так важны в ансамбле природы! И не только как сокровищница минеральных богатств. Особенно мало знают современники о совсем недавней подвижности земной коры и поверхности Земли. А между тем именно эта новейшая тектоника многое объясняет в ее облике. Конечно, для понимания природы важно представлять, как сминались и растрескивались недра в глубокой древности, но куда важнее понять и почувствовать, как они перемещались в недавнее время, то есть как шевелилась сама поверхность страны и, значит, строилась вся архитектура ее ландшафта.
Еще один угол зрения помогает постигать природу с сегодняшней полнотой – климатический. Его создает не старая статистическая метеоарифметика со средними цифрами осадков и температур. Нужны и они, но причины климатических различий раскрыть не способны. Климатология теперь владеет такими понятиями, как воздушные массы, фронты, – без них не объяснишь ни климат, ни погоду. «Известия» ежедневно публикуют синоптические карты, где нанесены зоны фронтов; миллионы людей слушают сводки погоды, а в них говорится о вторжениях арктического или тропического воздуха, о застойных антициклональных океанах холода, о путях циклонов вдоль фронтов. Внешний облик циклонов – спиральных «ветроворотов» – уже опознан на удивительных фотографиях Земли из космоса. Можно ли, боясь перегрузить читателя терминами, вообще обойтись без главных понятий современной науки о климате? Это было бы неуважением к людям, кстати, уже имеющим в массе по меньшей мере среднее образование.
А живая природа? Казалось бы, что могла современная наука внести в описание лесов и лугов, птичьих стай или тюленьих лежбищ? Но и здесь много нового, прежде всего в понимании процессов, в восприятии биосферы как единой системы, в которой неразрывно связаны организмы и среда их обитания. Живое для нас сегодня не только скопления отдельных видов флоры и фауны, но и их группировки – сообщества, или биоценозы. А говоря о сочетаниях живого и неживого (косного), сегодняшняя наука пришла к понятию и о биогеоценозах.
В книге будет часто звучать слово ландшафт не в обычном житейском смысле, не как синоним пейзажа, а как понятие, обозначающее широчайший комплекс природных, и не только природных, явлений. Их совокупность образует единое целое, более или менее гармоничное или противоречивое. Природные составные части ландшафта – недра, рельеф, климат, воды, почвы, растительность и животный мир – в науке принято называть компонентами, но мы условимся называть их проще – отдельными сторонами природы; к сожалению, тут не нашлось более выразительного и исчерпывающего термина.
Однако в ландшафт входят и социальные составляющие – элементы техносферы, агросферы и сами люди – они тоже часть природы. Окружающая среда не безлюдна и либо существенно преобразована, либо так или иначе затронута активной деятельностью человека. Значит, и ее изображения должны охватывать сферу культурного ландшафта, а с ней и различные виды природопользования. В их числе особенно важны заботы о поддержании и повышении продуктивности природы – нашей кормилицы.
Но в рациональное природопользование входят также усилия общества по преобразованию природы. Показа заслуживают и результаты уже происшедших изменений, и проектируемые на будущее, и наши усилия по предотвращению действий, ухудшающих среду.
Эта книга отображает, конечно, не всю географию моей страны. Описаниями пейзажей не охватить все виды хозяйствования людей. Но как не сказать о природе как ресурсной кладовой и неутомимой мастерской! В этой кладовой, особенно в недрах, хранятся давно накопленные сокровища, в мастерской же идет постоянное воспроизводство той доли богатств, которую называют восполнимыми. Портрет природы страны был бы неполным без раскрытия ее экономического потенциала.
Не обойтись и без цифр, хотя эта книга не справочник. Не всякая цифра – сухая статистика. Отметки высот и глубин, длина рек и хребтов, площади и объемы морей, озер, водохранилищ, запасы руд или мощности гидростанций – это тоже краски пейзажа; для их передачи не хватит слов вроде «грандиозный», «исполинский»…
Первый раздел книги – об отдельных сторонах природы и о значении каждой из них в ландшафте. Здесь не избежишь пояснений о механизме важнейших природных процессов. А затем следуют разделы об отдельных частях страны – ее ландшафтных зонах, краях, областях. Читатель полнее воспримет их, уже вооруженный процессоведческим пониманием ландшафта.
А теперь отправимся вместе в наше большое и, надеюсь, запоминающееся путешествие.
Размер и место на планете
Из космоса всю территорию Советского Союза можно увидеть за считанные минуты. А еще недавно о ее размерах судили только по цифрам протяженности – на многие тысячи километров да по длительности времени поездки – от Бреста до Владивостока до десятка дней поездом, а обычным самолетом – чуть не полсуток. О различиях в поясном времени постоянно напоминает радио; привычными стали междугородные телефонные переговоры «утра с вечером» сквозь часовые пояса. Целых 11 часов разделяют Чукотку и Калининградскую область, так что над нашей страной не только в Арктике, но и под средними широтами с весны до осени «не заходит солнце»: закатившееся за Куршской косой, оно сияет в это же время над утренней Камчаткой. Восточные окраины первыми встречают каждый новый день. Шествие Нового года по просторам родной земли – обычная тема предновогодних радиорепортажей.
По-новому мы ощущаем размеры своей территории, догоняя или даже обгоняя время на сверхзвуковых лайнерах. Пассажиры радуются быстроте перелетов между Москвой и Камчаткой, но девятичасовая разница во времени не на один день выбивает из привычных биоритмов людей, совершивших такой прыжок в погоне за солнцем или навстречу солнцу. Дальневосточников, попавших на запад, долго клонит ко сну среди дня, а ночами им не спится – у них уже утро…
Советский Союз занимает около половины крупнейшего континента мира – Евразии и располагается в двух составляющих ее частях света – на востоке Европы и на севере Азии. Это самое обширное государство на Земле, охватывающее почти одну шестую часть всей суши. На таком огромном пространстве есть где проявиться разнообразию природы, большему, чем в любой стране мира. Не удивительно, что нам принадлежат и крупнейшие на планете запасы многих полезных ископаемых, гидроэнергии, древесины.
Особенно внушительна протяженность территории по долготе – она и создает такой размах различий в поясном времени. Более чем на 172 градуса – от 19º38′ восточной до 169º западной долготы – простерлась наша земля от Вислинской косы на западе за мыс Дежнёва на востоке, заняв не только большую часть долгот восточного полушария, но и краешек западного; туда выдвинут Чукотский полуостров и заходит часть острова Врангеля.
А вдоль меридианов материковая часть Советского Союза простирается более чем на 40 градусов широты – от 35-й параллели у знойной Кушки на юге до 77-й у угрюмого мыса Челюскин на крайнем севере Сибири. Еще севернее лежат архипелаги нашей Арктики – почти к 82º северной широты выдвинут обледеневший мыс Флигели на Земле Франца-Иосифа. «Вершиной» советского сектора Арктики, включающего также и моря, служит Северный полюс.
С долготой меняется время суток, с широтой – сезоны и длительность дня и ночи. В весенние и осенние месяцы у нас сосуществуют одновременно несколько времен годы. Для Арктики апрель еще зимний месяц, в умеренные широты он приносит весну, а в Туркмении в апреле уже устанавливается летняя жара. Она продолжается там и в октябре, когда в Арктику уже возвращается зима.
Длительность дня и ночи на разных широтах переменчива по сезонам. Сразу же к северу от полярного круга можно видеть летом дни, а зимой – ночи, длящиеся дольше суток. В более высоких широтах бывают и многосуточные полярный день и полярная ночь. Белыми ночами, когда солнце западает за горизонт на немногие градусы, любуются ленинградцы и магаданцы.
Неодинаков угол наклона солнечных лучей – значит, разные дозы тепла получает и земная поверхность. Уже одних этих различий было бы достаточно, чтобы наш север был холоднее юга и в природе существовали широтные зоны. Однако неравный приток тепла не единственная причина различий между зонами. Само вращение Земли, влияя на общую циркуляцию атмосферы, создает «затропический» пояс высокого давления, и именно ему обязаны своим существованием сухие типы климата на юге нашей страны. Воздушные потоки, оттекающие из этого пояса на север, отклоняются вследствие вращения планеты вправо. Вот почему в умеренных широтах, под которыми лежит большая часть территории страны, преобладает перенос воздушных масс с запада на восток. Поэтому мы часто «ждем погоду» с запада, глядя на цвет заката. Главным поставщиком влаги для нас вплоть до Забайкалья оказывается Атлантический океан, а с Тихого ее получает лишь узкая полоса дальневосточных окраин, да и то больше в летнее время.
Зональность климата отражается на многих других сторонах природы, а с ними и на некоторых особенностях хозяйства, словом, это закономерность ландшафтная. Именно на территории России замечательный природовед В. В. Докучаев выявил великий закон этой зональности как всемирный.
Советский Союз лежит в пределах трех широтных географических поясов – в арктическом, субарктическом и умеренном, а юго-западные окраины страны заходят и в субтропический. Но выражены они более климатически, нежели ландшафтно: в пределах каждого из них много неодинакового, особенно в увлажнении: так, сухость возрастает от приморских окраин в глубь суши. Поэтому подлинные ландшафтные зоны можно видеть внутри этих поясов, притом с различиями в их разных секторах – приокеанических, континентальных и переходных.
Облик нашей страны создает не одна суша, есть и моря. Атлантический океан посылает нам только далекие заливы. Таковы внутренние моря – Черное с Азовским и Балтийское. А Тихий и Северный Ледовитый подходят к нашим берегам непосредственно или же краевыми морями. Адмирал Макаров писал, что своим фасадом Россия обращена к Ледовитому океану. Еще вернее говорить о двух ее океанских фасадах – арктическом и дальневосточном.
Моря питают сушу влагой и умеряют температуры. Северо-Атлантическое течение – преемник теплых вод Гольфстрима – согревает северо-западные окраины нашей страны. Напротив, холодные течения тихоокеанских морей холодят юг дальневосточных прибрежий.
Так само положение нашей территории на поверхности планеты объясняет многие черты сложности и разнообразия ее природы. Но есть и другие причины – совокупность взаимодействующих процессов, формирующих лик Земли. Солнечное тепло движет многими силами, которые влияют на рельеф и климат извне. Оно рождает облака с дождями, питает всю живую природу. Другие источники энергии находятся в недрах. Повинуясь подземным силам, коробится земная кора, «дышат» равнины и горы, извергаются вулканы. Внешние и внутренние процессы взаимодействуют и создают рельеф.
Не менее сложно связаны между собой живая и неживая природа. Растения и микроорганизмы, воздействуя на приповерхностный грунт, формируют плодородный почвенный слой – один из источников благополучия человечества. Наконец, еще сложнее взаимодействие между природой и обществом, для которого природа – это и сокровищница ресурсов хозяйства, и среда обитания – совокупность условий труда и отдыха. Вместе с тем в сегодняшней природе немало черт, унаследованных от прошлого, как геологически давнего, так и недавнего, – это позволяет путешествовать по стране как бы и во времени.