со дня рождения
Юрия Константиновича ЕФРЕМОВА
1913 – 2013
Глава 11. Северо-Восток и Восток Русской равнины
Долина реки Унжи (левый приток Волги). Костромская область.
Окинем теперь взглядом восточную половину Севера Русской равнины. Тут много общего с Северо-Западом: пластовые структуры на спокойной платформе с выходом участков древнего цоколя у приморских окраин, следы недавних оледенений и наступания морей, восточные продолжения зон и подзон тундры, лесотундры, тайги... Но много и существенно отличного: континентальнее климат и суровее вся природа, иное прошлое у недр и совсем другой набор полезных ископаемых, непохожие этапы у истории освоения края, различия в культурном ландшафте...
Крайний Север. Это сумрачный, в основном тундровый, край, омываемый студеными морями – Белым, Баренцевым и Печорским. Здесь приходится терпеть долгую полярную ночь, но можно любоваться северным сиянием и радоваться не менее долгому полярному дню; здесь самая продолжительная и жестокая в европейской России зима (до 250 дней «в плену у снегов» и до 100 дней ураганных ветров и пурги в год); заморозки случаются в любые месяцы лета, а землю сковывает мерзлота, усугубляя заболоченность, заставляет грунты пучиться, оплывать, проседать.
«Белое безмолвие»... Но Север бел не от одних снегов. Летом с вертолета лишайниковая тундра тоже выглядит белой – так ее окрашивает серовато-белесый ягель – олений мох.
Тундрой, а на юге лесотундрой заняты то бескрайние плоские, то слегка холмистые равнины, которые лишь изредка разнообразятся приподнятыми каменистыми грядами с ландшафтом горной тундры. Несчетные озёрца, мелкие бугры, кочки на болотах да слабовыпуклые медальоны глинистых пятен, окруженных венцами из камней.
Лепщики у этого рельефа были разные: доползавшие сюда древние ледники, их талые воды и даже северные моря, не раз и совсем недавно накатывавшиеся на прибрежные низины. Оледенение питалось не из Скандинавии, а из более близких очагов – с Приполярного Урала и Новой Земли – об этом позволяет судить состав валунов. Да и сам север Тимана служил очагом оледенения. Унылые бугристые тундры на первично-морских равнинах занимают весь остров Колгуев и низменности полуострова Канина. А на его перешейке удивляет природный феномен – естественная связь рек, принадлежащих противоположным покатостям. Линию водораздела на плоскости и не различишь. Между реками Чижой и Чёшей, впадающими в Мезенскую и Чешскую губы, есть протоки с переменным течением, позволяющие проникать из одной губы в другую, не обходя огромный полуостров морем.
В Малоземельской тундре (западнее печорских низовьев) и на большей части Большеземельской (к востоку от них) плоский первично-морской рельеф чередуется со свежеледниковым, а там, куда последнее оледенение не доходило, – со вторично-моренным. Нагромождения валунов – мусюры бывают выше 200 метров, так что даже соперничают с низкогорными кряжами. На Воркутинскую свежеледниковую холмистую равнину проникло предтундровое редколесье.
.jpg "Гряда Силовамусюр. Фото Вл. Лазарева с сайта http://www.skitalets.ru/water/2008/tundra07_lazarev/")
Вайгач и подножия Пай-Хоя на Югорском полуострове – это тоже тундровая равнина, но в ее недрах скрыта складчатая структура, соструганная прибоем при недавнем наступании моря. Однако срезано было не все. Среди морских вод высились островами и продолжали подниматься складчато-глыбовые низкогорные гряды. Они выглядят ветвями Урала, в действительности же это осколки двух поясов еще более древних структур, расположенных впритык, под углом к уральским простираниям.
Пай-Хой и Вайгач – участки палеозойского складчатого «моста» между Уралом и Новой Землей. А кряжи – «камни» Тиманский и Канин – обрывки хребта, воздвигнутого до палеозоя. Его структуры погружены под воды пролива, ведущего в Чешскую губу, а западнее Канина Носа прослеживаются даже у северных берегов Кольского полуострова.
Размах новейших поднятий на Крайнем Севере был так незначителен, что только одна гора Мореиз на Пай-Хое достигает высоты 467 метров, остальные кряжи вдвое ниже. Северная горно-тундровая оконечность Тимана построена в виде сложной решетки продольных гряд. Малые речки врезались в них крутобокими ущельицами, таковы тиманская Сула и пропилившая насквозь кряж Чернышева Уса – обе притоки Печоры.
Древнее оледенение рельеф сглаживало, а новейшее морозное выветривание скальные гребешки освежало и заостряло. Заметные поднятия происходили совсем недавно. Слои, отложенные при послеледниковом наступании моря, на Пай-Хое вознесены на уровни до 280 метров!
Забегая вперед, скажем о соседней, лесной части Печорской равнины, которая занимает весь угол между Тиманом и Уралом. У ее таежного юга много общего с тундровым севером, и по отдельности их не опишешь без повторений: едины картины ежегодных тундрово-таежных миграций оленей, природа топливных кладов в печорских недрах, едина и сама Печора, связывающая юг и север равнины.
Очертания «печорского треугольника» почти совпадают с контурами Печорской же впадины в недрах, где фундамент глубоко погружен. Еще недавно полагали, что это жесткая глыба, которая заставляла расходиться складки Урала и Тимана, а Урал – изгибаться на переходе к Пай-Хою. Но сам Тиман оказался валообразным поднятием глубинного фундамента, а в недрах впадины обнаружили складчатый палеозой. Через всю восточную половину бассейна протянулся Предуральский передовой прогиб, в котором фундамент опущен до 9 километров! Только запад лежит в пределах платформы, но и здесь до фундамента приходится добуриваться сквозь толщу в 4—6 километров. Над нефтеносными песчаниками девонского возраста залегают известняки карбона, угленосные и гипсоносные пермские свиты. Там, где известняки и гипсы подходят к поверхности, возникли карстовые просадки и причудливые пещеры, в которые словно вмурован не таявший с незапамятных времен лед. Величавы обрывистые ущелья рек, дорывшихся до известняков. Ущелье Богатырей с исполинскими изваянными природой головами в шлемах... Скальная стена Замок... А над гофрированными пластами мезозоя лежат перемытые морены и отложения талых вод. Лесные и болотистые ландшафты на таких песках заслужили имя Печорского полесья.
Таежный Тиман расплывчатее тундрового, высоты редко превышают 200—300 метров, и только Четласский Камень поднимается до отметки 463 метра. Выровненная поверхность была бы совсем плоской, но ее слегка приподняли новейшие движения, и русла вновь углубились в скальный цоколь. Обширны болота — забываешь, что находишься на возвышенности.
Столетиями припечорские земли слыли «пусто-лежалыми», хотя о «горюч-камне» – угле поговаривали уже в начале прошлого века, а ведра с «горючей водой» – ухтинской нефтью привозили в Москву и более трех столетий назад. В 1930 году было разведано месторождение нефти в Чибью – будущей Ухте, а на Воркуте обнаружены угли. Это был важный вклад в экономику первых пятилеток, а в годы войны начавшаяся на Печоре добыча угля помогала хоть частично восполнять ущерб от временной утраты Донбасса.
Печорский угольный бассейн с запасами в сотни миллиардов тонн расположился в кармановидной впадине между Полярным Уралом, Пай-Хоем и кряжем Чернышева. Коксующиеся угли Воркуты и Воршагора – лучшие в нашей стране. Воркута, по-ненецки «медвежья река», теперь город и ядро крупного угледобывающего района. Тундра и лесотундра вокруг десятков шахт необратимо преобразованы – загромождены пирамидами террикоников, жидкое редколесье и ягельные пастбища отодвинуты на многие километры. Запад Печорского бассейна лежит в пределах не столь глубокого прогиба платформы, тут втрое тоньше пермские пласты, меньше угля, да и он только бурый, высокозольный, «копотный». Его добывают у Инты.
Тимано-Печорский нефтегазоносный район – северный сосед богатейшего Волго-Уральского пояса. Ухта – его сердце, в Яреге добывают шахтную густую нефть и асфальтит. В среднем течении Печоры открыто газоконденсатное месторождение Вуктыл. Для транспортировки добытых здесь газа и «белой нефти» в срединные районы страны сооружен трубопровод с символическим названием «Сияние Севера».
Нефтегазовые промыслы шагнули и в Большеземельскую тундру. Уже прославились месторождения на Колвинском структурном валу – Усинское и Возейское, оказавшиеся заметными на всем Европейском Севере. Дал нефть безвестный Варандей на самом берегу Печорского моря. Недавно родившийся Тимано-Печорский территориально-производственный комплекс крепнет и набирает силу. Задуманный как топливно-энергетический, он имеет перспективы и более многосторонней специализации – тут есть бокситы, руды титана и полиметаллов, железа, вольфрама, молибдена, у югорской Амдермы – флюорит. По тундре пролегли сотни километров трубопроводов, дорог, электропередач, сооружены дожимные и насосные станции.
Крайний Север и все Припечорье – земля традиционных промыслов – морского и речного рыболовства и, конечно, охоты, среди объектов которой есть звери таежные, тундровые и морские. Леса среднепечорского юга дают огромное количество древесины, питают лесохимию.
Велика и многоводна осевая артерия края – Печора. Длина ее достигает 1800 километров. В верховьях она горная, бурная, в среднем течении в ее долине чередуются трубы – крутощекие узости с перекатами – и привольные плесы в расширениях. В низовьях на километр-полтора распластывается ее студеная гладь, чем ближе к устью, тем больше дробящаяся на рукава – их здесь, как и проливы на Новой Земле, называют шарами.
Грандиозны разливы Печоры, когда низовья еще скованы льдом, а с верховьев, растаявших раньше, уже катятся вешние воды, поднимая уровень до 10 метров. Они заливают бескрайнюю пойму со всеми ее островами и «шарами». До самого изголовья обширной дельты проникают нагонные течения из моря. 125 кубокилометров воды в год несет Печора морю, опресняя его и немного подогревая.
Эта река – деликатесный цех страны. Серой рыбой считают щуку, налима и окуня, ибо в реке водятся нельма, омуль, сиг, ряпушка, пелядь, чир, навага. Королевой рыб заслуженно почитается семга. Ее уловы на Печоре составляют менее одной десятой общего «вала», но зато в «семужьем балансе» всей страны занимают более четверти.
Близ устья река так водообильна, что на ее берегу, более чем в ста километрах от Печорской губы, вырос морской порт Нарьян-Мар, по-ненецки «красный город» – в нем и большинство зданий выкрашено в красный цвет. Здесь, в порту столицы Ненецкого автономного округа, печорский лес и уголь перегружаются с речных судов на морские.
Север Русской равнины (без уже рассмотренного Крайнего) простерся и по широте, и по долготе на тысячу километров. Таковы размеры былого океана русской тайги, крупнейшего в европейской части страны. Именно ему суждено было стать главной во всесоюзном масштабе ареной лесного промысла.
Здесь тоже континентальнее, чем на Северо-Западе, климат, моложе возраст коренных напластований, не так свежи следы древних оледенений, ровнее поверхность – нет уступов, подобных глинтам, пластовые ступени расплывчаты. К поверхности и тут примыкают толщи верхнепалеозойского, а местами и мезозойского возраста. Особенно распространены отложения морей и солоноватоводных бассейнов пермского времени, а также пермотриасовые континентальные, то есть напоминающие о размыве суши при длительном отсутствии морей.
Все эти пласты выстилают обширные прогибы древнего кристаллического фундамента – Среднерусскую и Верхне-Камскую впадины. Спокойно лежащие толщи лишь кое-где образуют пологие валы, в их числе Вятскую полосу поднятий, разделяющую обе котловины, и только в упомянутой уже Печорской впадине пласты подверглись смятиям. Особенно глубоко фундамент погружен на востоке, в Предуральском предгорном прогибе. Здесь и поверхность – полоса возвышенностей, именуемая Северными Увалами, – понижена; седловину дренируют речки Северная и Южная Кельтмы, первая в сторону Вычегды на север, вторая – к Каме на юг. Между ними уже в старину был прорыт вычегодско-камский Екатерининский канал.
В береговых обрывах Северной Двины и долин многих других рек видны напластования известняков, доломитов и гипсов, отложенных в морях раннепермского времени. Бурение показало, что их мощность превышает километр. Усыхание морей сопровождалось накоплением солей – есть купола соли мощностью в сотни метров. На поверхность выходят минеральные рассолы – база курортов Солонихи и Сольвычегодска, Солигалича (Соли Галицкой) и других. Исстари на рассолах базировались и солеварни – в Больших Солях на ярославской Солонице, в Варницах у Ростова Великого и в десятках других мест.
На мелководьях усыхавших морей откладывалось то, что сносилось с поднимавшихся и тогда же размывавшихся позднепалеозойских гор Пра-Урала. Над свитами морских отложений легли мощные обломочные. Пестрая и красноватая окраска песчаников и мергелей, видная прямо в обрывах, напоминает, что в пермотриасовое время природа тут была сухой и даже пустынной.
Север равнины и в прошлом был суше, чем Северо-Запад. Поэтому последнее, то есть наименьшее, оледенение захватывало лишь северные и западные окраины территории. Талыми ледниковыми водами созданы пологоувалистые и заболоченные вторично-моренные равнины. Валуны встречаются из разных и далеких мест – кольские, тиманские, полярноуральские, новоземельские... Узкая полоса вдоль беломорского побережья к западу от устья Кулоя уже после ухода ледника заливалась морем на высоту до 6 метров. А в межледниковую эпоху море проникало далеко вверх по долинам рек – его следы видны теперь на уровнях 80—100 метров выше современного нуля.
Моря замерзают и поэтому климат смягчают мало. А вторжения холода с Карского моря Север получает первым. Для континентального климата нормальны и крайности: жестокость зимы не исключает тридцатиградусной жары летом.
Многоводные и судоходные реки Беломорской покатости стремят свои воды к северным морям, а южнее Северных Увалов идет сток в Волгу и Каму. На многих участках реки воспользовались прежними путями оттока талых ледниковых вод и текут по древним прадолинам, сопровождавшим край отступавшего ледника. Направленные навстречу одна другой реки Сухона и Вычегда, слагающие вместе с рекой Юг Северную Двину, дренируют единую прадолину. Еще в одной подобной долине река Кулой и низовья Пинеги так сближены, что между ними существовало раздвоение стока в оба бассейна; это облегчило прокладку Пинега-Кулойского канала.
Через водораздел между балтийской и волжской покатостями сначала был проложен канал Мариинской системы, превращенный теперь в мощный водный путь Волго-Балт. Уникальными природно-историческими ландшафтами славится здесь прионежское Каргополье с его сокровищами северного зодчества и этнографическими памятниками русской старины.
Никита Федосов. "Заря всю ночь"
Чтобы пересечь русский Север, проплывем на теплоходе по всей Северной Двине. Начнем этот путь там, где давно уже, с 1828 года, существует Северо-Двинская система каналов и шлюзов, связывающая двинский бассейн с волжским (верховья Сухоны с Шексной). От Волго-Балта, занявшего прежнее ложе Шексны, войдем в коротенький Топорнинский канал. Он выводит в Сиверское озеро, в водах которого отражается великолепный ансамбль древнего Кирилло-Белозерского монастыря. Уютные, как бы домашние каналы с бревенчатыми стенами и скрипучими воротами шлюзов перемежаются с озёрцами и углубленными плесами речек. По одной из них теплоход выплывает в Кубенское озеро, простершееся в длину на 60 километров. Вытекающая из него Сухона была у самого истока перегорожена плотиной с громким названием Знаменитая – она обеспечивала водному пути сезонное регулирование стока. Подпруженное озеро подняло уровень и стало служить как бы водохранилищем – восточным звеном Северо-Двинской системы. Чтобы выйти из озера в Сухону, нужно шлюзоваться.
В верховьях Сухону приходится защищать от стоков целлюлозно-бумажных предприятий города Сокол. Река удваивает полноводность, приняв справа Вологду; плывя вверх по этому притоку, легко попасть и в одноименный старинный город. Ниже устья Вологды Сухона выходит на почти прямолинейную трассу, предопределенную древней прадолиной. Широкая спокойная река катит свои воды в низких лесистых берегах в обрамлении темных елей. За соляным курортом Тотьмой долина врезана в красноцветные толщи, склоны становятся крутыми, нередко отвесными.
При слиянии Сухоны с рекой Юг расположился уникальный центр старорусского зодчества – Великий Устюг. В его названии и слышится: «устье Юга». Отсюда начинается Малая Двина. Эта река, чуть не удвоившая воды Сухоны, уступает ей в живописности – величава только речная ширь. Но и далеко расступившиеся берега хранят немалые дива. Палеонтолог Амалицкий открыл тут в 1901 году в песке пермского возраста сочтенное классическим в мировой науке массовое захоронение окаменелых остатков скелетов вымерших пресмыкающихся и земноводных в сочетании с остатками пермской же флоры.
У города Котласа, железнодорожных ворот к Печоре и Воркуте, который, как и Сокол, доставляет реке много забот промышленными сбросами, Малая Двина сливается с Вычегдой, и сток здесь еще раз более чем удваивается. Только отсюда получает свое название уже не «малая», а большая, настоящая Северная Двина, проносящая к морю свыше 100 кубокилометров воды в год. До устья ей остается течь около 750 километров. Тут она удивляет шириной поймы – до 18 километров, занятой роскошными лугами; велика и ее грузонапряженность. Двина пропускает до одной пятой общего тоннажа лесосплавных плотов страны, уступая в этом только Волге, а плотность хода плотов у нее впятеро больше волжской.
Ниже устья Ваги и вплоть до Пинеги долина сужена, в обрывах преобладает белый цвет – так выглядят известняки, алебастры, гипсы пермского возраста, активно разрабатываемые в карьерах. Все эти породы интенсивно карстуются, поэтому у Двины тут меньше притоков – сток уходит в подземные полости. В бассейне Пинеги, сильно закарстованном, с 1974 года на площади свыше 400 квадратных километров действует Пинежский заповедник, где строго охраняются эталонные участки северной тайги и ценные реликтовые растения.
Река дробится на рукава, но это еще не дельта. Островок Куростров – родина Ломоносова. В бывшей деревне Денисовке, теперь Ломоносовке, установлен памятник гениальному помору (копию его позже воздвигли в Москве перед старым зданием университета).
Внешне чахлая природа с жидкими перелесками из низкорослой сосны, рябины и осинок, протоки многорыбной реки (в ней и семга, и стерлядь, нельма, ряпушка), огромный простор неба и далей, сочетание мощи и скудости, обилия и суровости – такою поныне видит вскормившую его землю бронзовый Ломоносов.
Юношу не могло не волновать величие реки. Он наблюдал грозные ледоходы, когда в начале весны с верховьев уже катилось сухонское половодье, взламывая низовой лед и создавая чудовищные заторы. Прорыв подпруженных разливов приводил к разрушительным наводнениям.
Позже Ломоносов вспоминал, что даже небольшие приливы в Двинской губе, высотой всего метр с небольшим, все же дважды в сутки подпруживают реку и посылают вверх по ее течению встречную волну почти до устья Пинеги. Он знал, что куда заметнее такая волна – маниха, или накат – на Мезени: там и приливы достигают 10 метров, а вода нагоняется вверх за 60 километров. У Мезени и Кулоя – у рек, прополаскиваемых такими «манихами», из-за этого не смогли сформироваться дельты.
Из Денисовки на далеком левом берегу Двины видно старинное село Холмогоры. Тут на низкой террасе реки нет ни холмов, ни гор, – просто поселившиеся на ней поморы русифицировали прежнее финно-угорское имя этого места – Калмакера. Даже теперь многие жители низовьев Двины произносят Холмогоры – с ударением на первом слоге.
На возвышенностях правого берега разместился чудо-заповедник Малые Корелы. Он числится архитектурным, но справедливее считать его природно-историческим – так органично вписаны в ландшафт лесистых логов и холмов Кулойского плато свезенные сюда из разных мест русского Севера шедевры древнего деревянного зодчества, вдохновлявшие Васнецова, Грабаря и Билибина, – жилые дома и надворные постройки, церкви и мельницы.
Никита Федосов, "Северная деревня"
Двина делится на пять рукавов – тут низкий прилив не помешал намыть обширную дельту. В ее изголовье вдоль самого глубокого протока – Маймаксы – простерся город и старейший морской порт России – Архангельск. Он полон дыханием не только давней – допетровской (поморской), петровской, но и недавней истории – отправная точка стольких северных плаваний. А в устье крайнего западного рукава Двины вырос совсем молодой город Северодвинск.
На самых разных сторонах жизни виден отпечаток суровости Севера. Зимой до Пинеги и Ухты докочевывает полярный зверь песец, а дикий северный олень забредает вплоть до истоков Сухоны и даже за Северные Увалы к верховьям Камы. По всему Северо-Востоку, и только здесь, на Русской равнине, распространены такие «сибиряки», как сибирская лиственница и таежный грызун бурундук...
На русском Севере есть что ценить. Северо-Онежский бассейн бокситов, по запасам один из крупнейших в европейской России, доступен для разработки с поверхности. Бережно охраняются парки в природно-мемориальных святынях – в некрасовской Карабихе под Ярославлем, в Щелыкове драматурга Островского под Кинешмой. Предметом большой заботы должны стать ландшафты вдоль северной дуги прославленного «Золотого кольца» памятников старорусского зодчества.
Обозревая Галичско-Чухломскую вторично-моренную равнину, занявшую междуречье Костромы и Унжи, упомянем о трех примечательных местах. Одно из них – историко-мемориальное: леса, которые примыкают к селу, носящему имя Ивана Сусанина, помогают представить обстановку, в которой крестьянин-патриот совершил свой подвиг. А неподалеку светятся два озера, Чухломское и Галичское, оба мелководные, занесенные илом и заросшие водорослями. Чухломское поменьше и попрозаичнее, овал с диаметрами 8—9 километров, а Галичское – живописнее, в полтора раза обширнее и славится целебными илами. В сочетании с соляными источниками Галича и Солигалича озеро становится базой курорта (строится санаторий «Умиление») и рыбоводного хозяйства.
Святое болото в Чухломском районе. Вид от урочища Никола-Остров
Церковь Николая Чудотворца на Святом болоте. Вид до революции и в 2000-е годы
На юге Беломорскую покатость окаймляют Северные Увалы. Раньше в этом месте на картах рисовали даже горы, потом их «разжаловали» и стали писать «увалы». Но и увалов тут нет, есть только пологое валообразное поднятие обширного участка равнины. Оно происходило с мелового времени и издревле овладело ее главным водоразделом. Широкие болотистые площади – ровняди сложены наносами талых вод и перемытой ими глинистой мореной, в которой и валунов-то почти не встретишь. А в недрах даже под этой монотонной равниной залегают запасы фосфоритов и горючих сланцев.
Восточная часть уже описанного пояса полесий – Ветлужско-Унжинское полесье – была известна как край глухих лесов, укрывавших старообрядческие керженские скиты.
Река Ветлуга...
...и ее приток Нюрюг
Спокойные картины первозданной природы служили фоном для жизни, описанной в романах Мельникова-Печерского и ветлужских рассказах Короленко. Теперь это важный район заготовок леса. В отличие от более западных полесий в восточном наряду с сухими борами встречаются еловые и пихтовые леса.
.jpg "Дорожка. Фото О.Тимошенко")
Ветлужская глухомань. Пихтарник на заливаемой пойме в районе устья Нюрюга
В недрах и здесь залегают горючие сланцы, запасы которых исчисляются сотнями миллионов тонн. Широко добывается торф. На очищенных от леса полях разводят лен и овощи, выпасают молочный скот и овец.
Крохотное озерцо Светлояр, возникшее, вероятно, в карстовой просадке глубиной до 28 метров, стало объектом легенды о якобы опустившемся в его воды «невидимом граде Китеже» и привлекало богомолок, давших обет оползти «святое озеро». Аквалангисты остатков города не обнаружили, но красота сказания, воспетого в чудесной опере Римского-Корсакова, продолжает манить сюда все новых туристов-подводников.
Приволжские части полесья ушли под воды Горьковского и Чебоксарского водохранилищ. Никакие Китежи при этом не затоплялись – села и города с ложа будущих водоемов были заблаговременно перемещены, а часть сооружений и угодий защищена дамбами.
.jpg "Брусника. Фото О.Тимошенко")
Предуралье простерлось от южной вятско-камской тайги до эмбинских полупустынь. И все же у него столько объединяющего, что край в целом существенно отличается от соседних крупных частей равнины. Здесь куда «беспокойнее», чем на Севере, недра и рельеф. Предуралье прогибалось и в позднепалеозойской, и в мезозойской древности, заливалось морями, а обсохшая от них поверхность, оставаясь равнинной, коробилась заметнее, чем равнины Севера. Много общего здесь в минеральных ресурсах и их освоении – перед нами важнейшая часть волго-уральского «второго Баку».
Заполненный обломками Пра-Урала Предуральский прогиб недр, в котором фундамент опущен на севере на 3—4 тысячи, а на юге – до 7—9 тысяч метров, ограничен с запада в недрах же обширным Волго-Уральским сводом. Новейшим поднятием в пределах этого свода была обособлена вереница возвышенностей от Верхне-Камской и Вятского Увала на севере до Общего Сырта на юге. Воздымание поверхности оживляло роющую силу рек. Блуждавшие излучинами по поймам древних равнин, они врыли свои изгибы навстречу поднятию, так что сами крутосклонные долины оказались изгибающимися столь же витиевато, как и русла на поймах. Подобные врезанные излучины видны и у Камы, и у Белой, и у множества их притоков.
Днепровское (третье от конца) оледенение оставило следы только севернее Чепцы, левого притока Вятки. Остальное Предуралье вообще не оледеневало, плащ рыхлых наносов маломощен и прерывист. Поэтому здесь прямо на поверхности отчетливо просвечивает смена одних пород другими, видны различия в их химизме и стойкости... Глядя на раскраску геологической карты, можно заранее предугадать, какие формы рельефа изваяны из пестроцветных мергелей татарского яруса, а какие – из известняков и доломитов казанского или гипсов артинского возраста.
Там, где обнажены гипсоносные и известняковые толщи, поверхность испещрена оспинами воронок и напоминает пористую губку. Встречаются исчезающие реки и озера, мощные выходы подземных рек – воклюзы. Таков Красный Ключ в долине Уфы с его бирюзовым озерцом на дне водонапорной воронки – один из крупнейших воклюзов Европы.
Озеро-источник Сарва - выход на поверхность одноименой реки.
Башкирия, Нуримановский район
Башкирия, Нуримановский район
Феноменом мирового класса считается четырехъярусная Кунгурская ледяная пещера в гипсах.
На рельеф Предуралья существенно повлияли длительность и непрерывность размыва. Междуречья оказались асимметричными, несмотря на горизонтальность залегания пластов.
Важный признак, объединяющий Предуралье, – его нефтеносность. О ее проявлениях в Заволжье говорили уже в начале XVIII века, но лишь в советское время здесь были разведаны запасы палеозойской волго-уральской нефти. Предвещенная первым нефтяным фонтаном в Верхне-Чусовских Городках в 1929 году, нефтегазоносная полоса протянулась на юг через Ишимбай к Мелеузу, Кумертау и Оренбургу. Средоточием ценных скоплений нефти оказалась Бугульминско-Белебеевская возвышенность и феноменальный Альметьевский узел с Ромашкинскими месторождениями. Известна нефть по Каме, на степном юге – вдоль долин Кинели и Самары и под террасами Низкого Заволжья (Безенчук). Восточнее Саратова разведано Степновское месторождение, претендующее на значительную роль в Поволжье.
В долине Камы, подлежавшей затоплению, заранее насыпали холмы – острова будущих водохранилищ. Теперь лес вышек виден и на этих искусственно созданных островах-пьедесталах. Применяются и наклонные скважины: начинаясь на незатопленной земле, они уходят под водохранилища в глубину на многие сотни метров, отклоняясь от вертикали тоже более чем на километр.
С верхнеюрскими глинами связаны залежи горючих сланцев. В Предуралье простерлась и часть Южно-Уральского бассейна бурых углей. В Кумертау, южнее Ишимбая, развернулась угледобыча и обнаружен природный газ.
На северо-востоке расположен крупнейший в мире Верхне-Камский соленосный бассейн. У старинных солеварен возникли города Усолье и Соликамск. Новую жизнь району принесло открытие гигантских запасов (полутораста миллиардов тонн!) калийных солей, теперь они питают могучую химическую промышленность Березников и Соликамска. В бассейне фосфоритов, тоже Верхне-Камском, одном из крупнейших в стране, их запасы превышают 2 миллиарда тонн.
На обширных площадях залегают пермские медистые песчаники – тут переотложены в обедненном виде руды, вынесенные когда-то с Урала. В XVIII веке их разрабатывали. Просадок кровли заброшенных рудников тут не меньше, чем карстовых воронок на соседних гипсовых плато. Химическое преобразование гипсов привело в Заволжье к формированию месторождений серы. А крепко «просоленные» и напитанные ее соединениями недра Предуралья вместили и много сильноминерализованных вод. Курорты на сероводородных и соленых водах есть в «уральской Мацесте» – Усть-Качке на Каме, в Ключах у Сылвинского кряжа, в Варзи-Ятчи у Елабуги. Таких примеров десятки, а источников, ждущих использования, – сотни.
Ландшафт Предуралья зонален. Тайгу Севера сменяют смешанные, а еще южнее и широколиственные леса – дубравы и липняки (недаром Башкирия славится пчеловодством и отличным липовым медом). Далее следуют лесостепь и степи, разнотравные и сухие, а на крайнем юге появляется даже полупустыня. Во многих местах рельеф так глубоко рассечен, что заметны различия между ландшафтами подножий и более высоких частей склонов (чем выше, тем влажнее). Примером такой этажности служит смена сухих степей вверх по склону разнотравьем и даже лесостепью.
Главная артерия края – конечно, Кама, самый могучий из притоков, а в прошлом даже «мать Волги» (напомним, что вышележащий отрезок Волги сам был в ледниковое время притоком Пра-Камы). Кама – одна из красивейших рек Русской равнины, воспетая в эпической живописи Аполлинария Васнецова и Василия Мешкова, гордая и размерами, и величием обрывистых берегов, в прошлом – хрустальной чистотой воды, а теперь - – энергетической мощью. Этот поток свыше 1800 километров длиной приносит Волге более половины ее годового стока – до 130 кубокилометров воды в год!
Уже в верхнем течении река становится богатырской лесосплавной артерией. Чуть выше устья Вишеры ее течение преграждает запань самого крупного в мире сплоточного Керчевского рейда. Караваны плотов так заполняют реку, что вся она кажется движущейся лесной гатью, оказавшейся на плаву.
Путешествие на теплоходах или лодках по Каме – один из лучших водных маршрутов в нашей стране. Врезанная в предуральские толщи, река отражает в торжественных плесах, а теперь и в зеркалах водохранилищ лесистые берега, отороченные силуэтами елей и пихт, утесы, удивляющие крутизной и окраской. Обрывы бывают тут кирпично-ржавыми, рыжими, нежно-розовыми, огненно-красными.
В интересах энергетики и судоходства река превращена в каскад плотин и водохранилищ. Шлюзы пропускают и суда и лесосплавные плоты. Рукотворные моря огромны – Камское, Боткинское, Нижне-Камское. В перспективе возможно преобразование и верхнего течения Камы с плотиной выше Соликамска и гидростанцией на 700 тысяч киловатт.
Соликамск и Березники стали озерно-речными портами в изголовье сегодняшнего верхнего водохранилища – Камского. Его подпрудила плотина выше Перми и чуть ниже устья реки Чусовой, так что один из заливов вошел в эту долину и проник по ней почти до Верхне-Чусовских Городков. Плотина Камской ГЭС позволила ей достичь мощности в полмиллиона киловатт. Водохранилище вытянулось на 350 километров, затопив одиннадцатью кубокилометрами воды около 1800 квадратных километров земель. Убежищами от штормов служат многочисленные заливы.
Следующая ступень каскада – водохранилище, названное Воткинским, хотя сам город Воткинск, родина Чайковского, находится в десятке километров от берега. Плотина высотой более 20 метров позволила создать Воткинскую ГЭС мощностью в миллион киловатт. Водохранилище чуть длиннее Камского накрыло свыше 1100 квадратных километров девятью кубокилометрами воды. У гидростанции вырос молодой город Чайковский.
Свое лицо и судьбы у нижнего отрезка Камы. Долина ее тут резко расширилась стараниями не одной реки. Ей помогло и... море! Да, древнее море, еще дочетвертичное – акчагыльский разлив Каспия. Оно посылало вверх по будущей Волге длиннейший залив, заглядывавший и в Каму, и в низовья Белой. Под берега подкапывались как речные волны, так и древний морской прибой. А теперь в долину нижней Камы на полтораста километров вторгся залив Куйбышевского водохранилища. Он намного шире, чем его же верхневолжский плес, затопивший более узкую долину Волги выше Казани.
Плотина Нижнекамской ГЭС перегородила реку у недавно возникшего города Нижнекамска. Водохранилище простерло один из заливов в долину Белой как бы в подражание камскому заливу акчагыльского моря. Можно создать гидроузел и на самой Белой, тогда вода зальет ее долину до Уфы. Нижнекамское водохранилище достигло площади более 2600 квадратных километров и объема 13 кубокилометров, а ГЭС – мощности в миллион с четвертью киловатт. Дамбами защищены от затопления большие массивы полей и лугов.
Еще один мощный процесс преобразует ландшафт Камы и Прикамья: здесь вырос могущественный центр автомобильной промышленности – КамАЗ, а с ним и город Набережные Челны. Его уже перед заполнением водохранилища запроектировали как «приморский», с «голубыми этажами домов-кораблей».
Особняком лежит приподнятое от 300 до 1500 метров закарстованное Уфимское плато, изрезанное эффектными каньонами – их прорыли в известняках реки Ай, Юрюзань, Уфа. Теснины глубиной до ста метров отчленяют от плато одинокие бастионы, именуемые тут шишками.
.jpg "Гора Заводская Шишка. Фото В. Ходора")
На плато много воронок, есть широкие провальные котловины – полья, в понорах скрываются «слепые» речки.
Река Сим уходит в понор
Ложе водохранилища Павловской ГЭС в долине Уфы шпаклевали цементом, чтобы вода не уходила из него в карстовые промоины. Вся эта экзотика форм рельефа живописно сочетается с остатками еловых и пихтовых лесов, дубрав и обширнейших в нашей стране липняков. Лишь на юге они сменяются лесостепью.
Феноменальная «горящая гора» Янгантау у долины Юрюзани известна горячими парами и газами – они образованы не вулканами, а за счет тления каких-то органических веществ, накопленных в недрах.
Глубинная структура плато повлияла на соседнюю часть Урала – складки обошли его дугой. Может быть, под ним находится выступ жесткого фундамента, предохранивший от смятия и верхнепалеозойские толщи? Лишь новейшие движения не посчитались с таким упором и вовлекли плато в общее поднятие уральского свода.
Бугульминско-Белебеевская возвышенность с ее несимметричными увалами – сыртами и сопкообразными останцами – их тоже называют шишками – до превращения края в нефтепромышленный была известна как земля черноземных полей и пастбищ, район коневодства и кумысных курортов. Поэзия ее глубоких долин и перелесков, прелесть плесов и омутов тихо петляющей Дёмы чудесно переданы в прозе Аксакова. Новое в аксаковской поэзии природы – пышные, хорошо прижившиеся лесополосы и многочисленные пруды. А теперь имя писателя вошло в географию нефтепромыслов: Аксаковское месторождение нефти, управление «Аксаковнефть»...
Равнины, примыкающие к Белой, тоже расчленены на несимметричные гряды и сильно закарстованы, а кроме того, украшены неожиданно экзотическими массивами горного облика – шиханами. Каждый шихан – источенная пещерами гора, утесистый «остров» в море равнинных увалов. Урал вдали виден, но тут не уральские складки. Это массивы древних рифов, которыми окаймлялось в незапамятное пермское время доходившее сюда море. Рифы погрузились в прогиб, их перекрыли позднейшие толщи, но после нового поднятия были как бы раздеты размывом и видны теперь как диковинные монументы. Не все они целы, соблазняла добыча дешево достающегося известняка. Тем важнее любой ценой сохранить уцелевшие.
Шихан Юрактау
При впадении Уфы в Белую, на взгорье, с трех сторон обнятом реками, красуется столица Башкирии – Уфа.
От Волги через реку Урал к Эмбе пролегло совсем открытое степное, а на востоке и полупустынное пространство. В степном Заволжье различают Высокое и Низкое. Высокое включает отроги Общего Сырта, Низкое – речные террасы, оставшиеся не затопленными при образовании волжских водохранилищ. Степной вал Общего Сырта – воздвигнутая новейшими поднятиями ступенчатая возвышенность, разделяющая бассейны Волги и среднего течения Урала. К горам Урала этот вал поднимается до полукилометра, на западе его срезают террасы Высокого Заволжья. Недра Оренбург-Илецких плато буквально нашпигованы соляными куполами. Чем южнее, тем резче в недрах проявляются нарушения напластований, связанные с соляной тектоникой – ростом этих куполов.
Волго-эмбинскую природу тоже помогали строить вторжения древнего Каспия, не раз затекавшего в долины бассейнов Волги, Урала и Эмбы. Следы акчагыльского прибоя видны на склонах плато на уровне 180 метров (на 208 метров выше сегодняшнего уровня Каспия). Морские наносы как бы залепили ранее существовавшие неровности. На плоских степных междуречьях – сыртах – залегают монотонные осадки каких-то древних разливов – сыртовые глины... Недра и здесь соленосны и нефтегазоносны. Ломки каменной соли Соль-Илецка известны исстари. Феноменален газоконденсатный бассейн под Оренбургом.
На правобережье Самары красуется Бузулукский бор – крупнейший в мире остров соснового леса среди сухих степей. Бором закреплены десятки квадратных километров дюнных песков, он противостоит суховеям и свирепым ветрам. Хоть и с потерями, бор устоял даже при страшном урагане 1958 года. Но корабельные сосняки, ковры мхов и трав пришлось защищать от разведчиков нефти – сама технология их работ (просеки, вырубки вокруг вышек, загрязнение и понижение уровня грунтовых вод бурением) создавала угрозу существованию бора. Его защитники победили – разведки и эксплуатация уже разведанных месторождений были прекращены.
Растрескавшиеся от сухости, истомленные зноем земли. Как тут нужна вода – и для орошения кукурузных полей, огородных культур и бахчей, и для обводнения пастбищ! Заволжье стало ареной работ, имеющих целью напоить эти степи влагой. Волжские водохранилища создали такую возможность. Сооружены капитальные водоводы, каналы-гиганты: Волга – Урал, Куйбышевский и Саратовский в сотни километров длиной. Нужно, однако, помнить, что они пьют волжскую воду, отнимая ее у Каспия.
________________________________
Выражаем искренюю благодарность авторам фотографий, использованных в оформлении данной страницы:
Владимиру Ходору (г. Сим)