со дня рождения
Юрия Константиновича ЕФРЕМОВА
1913 – 2013
Глава 12. Центр и Юго-Запад Русской равнины
Центр и Юго-Запад равнины – территория, в природе которой так много общего, что даже удивляет отсутствие у нее более компактного объединяющего наименования. Конечно, велик тут и размах различий – от влажных лесов Предкарпатья и виноградников Молдавии до сухих степей Придонья и саратовского Заволжья. Но начнем все же с черт ее целостности.
Прежде всего это простор открытых безлесных ландшафтов, исконные черноземные житницы страны. В прошлом они были степными, а на севере и крайнем западе – лесостепными и даже лесными, но теперь пятна лесов и там так поредели и сократились, что на взгляд преобладают возделанные степи. Повсюду простираются обширные пологоволнистые или мягкоступенчатые пластовые равнины, сильно заовраженные по краям. Их возвышенные части чередуются с плоскими, пониженными наносными равнинами.
Через всю эту землю несут свои воды большие реки. Здесь проходят средние течения Волги, Днепра и Днестра, умещается без низовьев весь Дон, а на реках созданы крупные водохранилища: одно на Дону, а на Днестре, Днепре и Волге целые их каскады.
Лишь в немногих местах обнажены выходы складчатого и кристаллического фундамента – там, где до них добрались русла долин и тальвеги оврагов. На междуречьях залегли горизонтальные осадочные, в том числе лёссовые, толщи.
Большая часть территории совсем не подвергалась оледенению, поэтому и здесь шел непрерывный размыв, создававший несимметрично увалистые междуречья. Лишь на две области надвигался древний (днепровский) ледник. Вытаявшие из него валунные суглинки и пески выстилают низины, куда он посылал свои языки – донской и днепровский. Есть мнение, что языки наступали не одновременно и что донской был древнее днепровского. Их морены, нашпигованные валунами, удается видеть только погребенными – там, где они обнажены в обрывах. У поверхности же они так перемыты водами последующих разливов, что рельеф давно утратил черты ледникового и больше обязан работе рек, размывавших или отлагавших наносы.
Даже беглый взгляд на карту позволяет различить здесь три крупные возвышенности, разделенные Окско-Донской и Приднепровской низинами. На северо-востоке приподнята самая сухая из них – Приволжская возвышенность, в центре – умеренно увлажненная Среднерусская, а на юго-западе – обеспеченная влагой лучше других (до 700 миллиметров осадков в год) молдавско-украинская группа поднятий, не имеющая единого собственного имени. В нее входят Приазовская, Волыно-Подольская и Бессарабская возвышенности. С тремя соразмерными выступами кристаллического фундамента эти выпуклости совпадают далеко не всюду.
Важнейшая общая черта территории Центра и Юго-Запада – господство освоенной природы и культурного ландшафта. В недрах здесь залегают крупнейшие в мире запасы железных руд, богатейшие залежи угля, обнаружены скопления нефти и горючего газа и множество других ценных ископаемых. Могучее развитие горнодобывающей промышленности – одна из основ формирования других отраслей индустрии, поэтому индустриальный ландшафт занимает место не меньшее, чем земледельческий. Всюду густое население, сотни больших городов, сложная сеть железных и безрельсовых дорог. А черноземы Центра и Юго-Запада заслуженно слывут самыми плодородными в стране.
Приволжская возвышенность. Над гладью волжских водохранилищ встают кручи правобережья Волги. Здесь и воспетый в песнях утес Стеньки Разина, и гордость Поволжья – почти горные лесные и лесостепные Жигули, и утесистые останцы шиханы, мергельные и суглинистые столбичи, конусовидные, бронированные дочетвертичными песчаниками отмалы. Все эти кручи – волжский фасад единой Приволжской возвышенности.
Многие сотни тысяч лет все Приволжье – и выступы фундамента, и его прогибы, заполненные и надстроенные осадочными толщами, – было охвачено новейшим тектоническим поднятием: ему обязаны и высота и несимметричность правобережья. Направления движений почти не совпадали с каркасом «глубинной топографии» недр. Так, ось наибольшего поднятия пролегла не над выступом фундамента, а над его пологой Ульяновско-Саратовской вмятиной. Возвышенность воздымалась с перекосом: восток ее был круто поднят, а запад образовал пологую покатость, где лишь местами различимы второстепенные увалы. Подмыв крутого крыла самой Волгой и прибоем проникавших сюда древних морей лишь увеличивал контрастность. Склоны, обращенные к Волге, ступенчаты, изъедены цирковидными выщербинами – тут застыли не достигшие подошвы оползни, очень коварные для строителей.
Насколько чужда рельефу возвышенности долина Волги, хорошо демонстрирует ее приток Свияга – она течет по всей своей длине буквально навстречу Волге, при этом у Ульяновска, расположенного на берегах обеих рек, их разделяет всего полтора километра. Спуск на лодках по Свияге к ее далекому, расположенному выше Казани устью и возвращение в Ульяновск вниз по Волге (теперь по водохранилищу), замыкая «свияжскую кругосветку», – излюбленный маршрут туристов.
Разителен контраст на крайнем юге. Кристаллический цоколь резко погружается в Прикаспийскую впадину глубже чем на 6 километров; ступенеобразным перепадом опускаются к юго-востоку и вышележащие осадочные пласты. А на дневной поверхности нет и намека на прогиб. Волго-Донское междуречье, бывшая Переволока, доставило немало трудностей строителям канала: выемку для него пришлось пробивать через высокие гряды, никак не напоминавшие впадину.
Осадочные толщи по всей возвышенности изобилуют изгибами, а то и разрывами напластований. В целом семействе вздутий и пережимов геологи различают и более заметные валы. Крупнейший из них – Жигули. Излучина Волги обходит их крутой петлей. В ней запечатлены важные страницы истории самой реки и ее предка – Пра-Камы. Первоначально сток шел здесь западнее Жигулей, а Самарская Лука еще не существовала. Продолжавшимся поднятием Жигулевского массива прямая трасса стока была перегорожена, и Волга стала огибать Луку. Прежняя трасса и теперь облегчает возможность устройства канала для спрямления пути, минуя излучину.
В природе Жигулей удивляет многое. Пласты так нарушены, что на один уровень движениями приведены палеозойские и кайнозойские свиты. Этот «жигулевский сброс» оказался перепадом напластований с изгибом, который лишь кое-где осложнен разрывами. Кручи изрезаны ущельевидными оврагами – буераками на гряды, мысы и курганы. Странен мир пещер и тоннелей, источивших известняковые и доломитовые недра Жигулей; воронки, провалы заметны и на поверхности. Роскошны широколиственные леса на северных склонах, а южные скаты скорее лесостепные – здесь больше привольных открытых видов.
Когда-то из старой Самары с ее сотней тысяч жителей сюда езживали любоваться природой или развлечься на пикнике лишь считанные группы, бывали и участники рабочих маевок. Теперь на отдых к тем же самым, лишь более «стесненным» Жигулям направляются тысячи дальних туристов и местные гости из почти трехмиллионного куйбышевского созвездия городов. «Лукоморье» унизывают турбазы, дома отдыха, дачи. Возникла угроза перегрузки комфортом. Строители смотрели на Жигули просто как на дешевое месторождение известняков, гипсов и доломитов, источник щебенки и сырья для цемента.
В защиту природы Жигулей развернулось общественное движение. С 1966 года существует Жигулевский заповедник. Прекращены отводы земель под строительство и расширение предприятий. Начато залечивание уже возникших выщербин на лике природы. Создание национального парка Самарская Лука поможет людям отдыхать, не портя ландшафта. Парк, приняв на себя массу гостей, послужит как бы буфером, который предохранит от туристского пресса заповедник.
Приволжская – самая континентальная из возвышенностей Центра, переходная к Предуралью, с которым ее роднит также и нефтегазоносность. Со времени открытия сызранской нефти (1936 год) и саратовского газа (1942 год) Поволжье стало частью волго-уральского «второго Баку». Вскоре последовал каскад новых открытий. Буровые вышки появились у северного подножия Жигулей; на реке Медведице вырос нефтедобывающий центр Жирновск; с 50-х годов разрабатывается еще одно – Коробковское месторождение.
Богаты недра и горючими сланцами (Кашпировка у Сызрани), и цементным сырьем (Золотое, Вольск, Хвалынск и, увы, все те же Жигули). На пермских гипсах возникли месторождения серы (в Тетюшах выше Ульяновска). Встречаются железные руды, вмытые в пермские породы из вышележащих юрских свит, – на этих рудах возникла старая приокская металлургия. В толщах мелового возраста ценны большие залежи фосфоритов.
Окско-Донская низменность. Нижний этаж территории Черноземного центра Русской равнины простерся от Оки к Дону в виде низины с еле заметными увалами на междуречьях и широкими, едва врезанными долинами. Есть и вовсе уплощенные вмятины – степные блюдца. Медлительные реки способны даже от перемены ветра менять течение на встречное. Если и попадаются края у террас покруче, они расчленены не оврагами, а просторными абалами, переходными к балкам.
Окско-Донской прогиб поверхности уже в неогене служил желобом для стока вод. Полоса древних песков – явный след мощного потока, устремлявшегося с севера в сторону теперешней возвышенности Ергени. Пески и называют ергенинскими, а гипотетический поток, их отложивший, – Ергень-рекой. Донской язык великого оледенения, легший на эти пески, растаял и устелил равнину глинистым плащом древней морены. Затем легли наносы талых вод позднейших оледенений, на этих песках выросли знаменитые сосновые боры – Хреновской, Графский, прицнинские боры Тамбовщины. Там, где лес сведен, есть даже участки подвижных дюн – бурты, кучугуры.
Под Воронежем величав Усманский бор, простершийся на сотни квадратных километров. Для жителей города такое соседство – отрада, но отдыхать разрешено не по всему бору: север его заповедан. Воронежский заповедник охраняет и сосняки с дубами и липами, и субори, и дубравы, но главные герои тут речные бобры. Помимо охраны диких бобров в заповеднике занимаются боброводством, а теперь и зуброводством. Пойменные леса (урёмы) вдоль донского притока Хопра вошли в Хопёрский заповедник, где восстановлен сильно истребленный пушной зверек выхухоль. Сюда тоже завезены зубры.
Северная половина низины лесостепная. Кроме боров уцелели участки дубрав, в их числе Теллермановская у Борисоглебска (тут Петр строил азовский флот). На юге однообразие степи нарушают лишь редкие рощицы в западинах, называемые осиновыми кустами, и лугово-болотистые лиманы, заполняемые вешней водой; когда вода сойдет, они служат превосходными кормовыми угодьями.
Тихий Дон, хоть его имя и вошло составной частью в название низменности, большей половиной своей почти 2000-километровой длины протекает по Среднерусской возвышенности. Река, многократно воспетая как символ вольности, напоминающая о лихом казачестве, о восстаниях Кондратия Булавина и Степана Разина. Река, помнящая битвы от Куликовской до Сталинградской, давшая имя Дмитрию Донскому, река – живой образ эпопеи «Тихого Дона».
Малым ручейком сочится Дон близ бывшего Иван-озера – он и прослыл Доном Ивановичем, хотя и не вытекал из этого озерца. Но еще Петр связал их имена, попытавшись проложить через него канал из Дона в окский приток Упу. Иван-озера больше нет – его поглотило Шатовское водохранилище Новомосковска.
Покинув возвышенность, Дон долго течет вдоль овражистых яров у ее восточной подошвы.
Близ устья его крупнейшего левого притока – реки Воронеж расположен одноименный город. Дон, как более водообильный, вызывал в этом притоке при паводках даже встречное течение и двигающиеся вспять по реке ледоходы. У притока нелегкая судьба – его воду жадно расходуют предприятия, лежащие вдоль берегов, особенно гиганты липецкой металлургии. Ненасытен как потребитель воды и сам многолюдный Воронеж. С оскудением поверхностных рек он постепенно перешел на подземные воды.
Ниже Воронежа долина Дона врезается в белоснежные толщи писчего мела. Фронт обрывов меловой белизны среди нагорных дубрав выразительно именуется Донским Белогорьем, а близ устья Тихой Сосны – даже Дивногорьем. Размыв отчленил от основного массива меловых напластований причудливые останцовые столбы и обелиски многометровой высоты, они зовутся дивами. Есть останцы и других очертаний – шатрища, действительно похожие на шатры, и корвежки, напоминающие округлые коврижки.
Южнее Павловска Дон, прорезав 125 метров осадочной толщи, дорылся до кристаллического фундамента Белогорья – до гранитов и гнейсов подземного Воронежского массива, который здесь, и только здесь, поднялся к дневной поверхности. Еще недавно его цельнокаменный выход высился на 15 метров над Доном, но теперь скалу сработали на щебень.
Местность, служившая ареной эпических событий «Тихого Дона», впечатляет неоглядными нивами и сетью пышных лесополос. Перелески остались только байрачные – на дне долин и балок. Белые бугры Донской гряды сменяются пологими увалами и холмами.
Там, где к левому берегу Дона подступают ветви Приволжской возвышенности, его воды наполняют Цимлянское водохранилище. Плотина у знаменитой своими виноградниками и винами станицы Цимлянской подняла уровень Дона на 26 метров. Поля и луга накрыла водная масса 260 километров длиной, шириной до 10 километров и объемом 24 кубокилометра. Чтобы заполнить такую емкость, потребовался заем у Дона почти полного объема его годового стока (он был равен 27—29 кубам, а теперь сократился до 18). Уже одна эта аккордная недодача воды низовьям обделила нижние плесы реки, осложнила судоходство, повлияла на режим речных нерестилищ, отразилась на солености азовских вод.
Цимлянское «море» оказалось сложным организмом. Оно непредвиденно быстро заиливалось и зарастало водорослями. Цель перепруживания Дона была не только энергетическая – предусматривалось снабдить водой мощные оросительные и обводнительные системы в донских и сальских степях, улучшить условия судоходства. Воду новым каналам дают гидроузлы в низовьях – Николаевский, Константиновский. Действуют каналы, питаемые из водохранилища и других узлов; Донской магистральный – целая река, проведенная в Сальскую степь сквозь 6-километровый тоннель.
В 70-е годы на орошение и промышленные нужды безвозвратно расходовалось более 10 кубокилометров донской воды ежегодно. Как возместить подобную недостачу? Решено первые 5—6 кубокилометров занять... у Волги! Да, у Волги, хотя она сама нуждается в добавке воды из других бассейнов. По Волго-Дону ее в небольшом объеме подают из Дона в Волгу, но уже сооружается параллельный, не судоходный, а только ирригационный канал – «второй Волго-Дон», предназначенный для подачи воды из Волги в Дон.
Среднерусская возвышенность. Держава русских черноземов и царство курских соловьев. Земля, которая еще недавно была идиллически тихой – полевой и садовой. Лесные острова среди былых степей – дубравы и липняки манили в свою зеленую тень. А рядом чудом уцелевшие и ныне заботливо охраняемые степные – тоже острова среди бескрайних возделанных полей. И сады, сады... Даже возвращаясь с солнечно-фруктового юга, кто не старается накупить вкусных и дешевых яблок под Курском – в Понырях или Ржаве!
Возвышенность – одна из богатейших житниц и вместе с тем ландшафт, в котором с великой силой проявилось значение сокровищ, скопившихся в недрах. Подступающий здесь близко к поверхности Воронежский выступ кристаллического фундамента заключает в себе столь огромные массы железной руды, что о их существовании заявила магнитная стрелка компаса: обширный район и поныне именуется Курской магнитной аномалией, короче – КМА. А на севере сосредоточились мощные угленосные толщи.
Потому-то сегодня облик возвышенности далек от первоначального. В двух крупных горнодобывающих районах – буроугольном Мосбассе и железорудном Курско-Белгородском – обширные территории прежних полей, лугов и дубрав уже не плугами перепаханы, а ощерились пастями исполинских карьеров, ощетинились горами отвалов и террикоников. И еще одна сила по-своему «перепахала» среднерусский ландшафт – Великая Отечественная война. Именно здесь прогрохотало в июле 1943 года одно из крупнейших сражений в мировой истории – битва на Курской дуге. Об этом напоминают скорбные памятники у Понырей и Прохоровки. Но вспомним сначала о более далеком прошлом.
Когда Воронежский выступ вместе со смежными частями платформы временами опускался, ее срединную часть заливали моря. В них с палеозоя по палеоген отлагались самые различные осадочные напластования. С морскими отложениями связаны месторождения фосфоритов. Выходы мощных слоев писчего мела, видные в белоснежных обрывах, дали имя Белгороду и уже упомянутому Донскому Белогорью. Море ушло, и с тех пор плато размывалось. Новейшее воздымание подняло его над соседними равнинами, так что надвигающийся с севера материковый ледник лишь обнял возвышенность своими языками, донским и днепровским. Поверхность ледовых языков могла даже возвышаться над неоледеневшим междуречьем, а его покрывал разлив талых вод, отлагавших лессовидные суглинки. Теперь в периферические части плато особенно рьяно вгрызается овражная эрозия – с ней приходится бороться.
Широколиственные леса на севере так сильно вырублены, что местность внешне напоминает лесостепь. Южная опушка великого русского леса служила лесным россиянам передовым рубежом – «засечной чертой», помогая держать здесь оборону от нашествий степных кочевников. Тульские дубравы и поныне сохранили «оборонительное» имя – засеки.
Мало где уцелела тут девственная природа, и тем заботливее приходится ее охранять, будь то целинные степные угодья или массивы дубрав. Интересны для науки скопления древних доледниковых и горных растений на выходах девонских известняков, на меловых холмах Придонья. Флора некоторых известняковых холмов – Галичьей горы и Воргольских скал – по некоторым признакам напоминает альпийскую, так что ботаники применяют и к малым высотам преувеличенно громко звучащий титул «сниженные альпы».
Очарование среднерусской природы вдохновляло больших художников. Ясная Поляна Толстого, Красивая Меча Тургенева, поленовская Ока, Таруса, пленявшая юную Цветаеву и Паустовского... Все это сегодня – объекты любовной охраны ландшафта. Как священные природно-исторические памятники сберегаются рубежи и арены былых сражений – от Куликова поля до полей вдоль Курской дуги.
Через всю возвышенность протянулась «солнечная дорога» – автомагистраль Москва – Симферополь. Въедем по ней на северный борт плато с севера, при этом пересечем Оку у Серпухова. Тут среди перелесков, еще до начала лесостепной зоны, можно видеть редкостные остепненные участки – авангард степной флоры, проникшей на север особенно далеко.
Приближаясь к Туле, встречаешь все больше военно-исторических памятников и все полнее ощущаешь значение рубежей, на которых было остановлено фашистское нашествие южнее Москвы. Устояла тогда и сама почти окруженная Тула, ныне город-герой.
К югу от Тулы в природе начинается нечто новое и для многих неожиданное. Угольные бассейны Донецкий и Кузнецкий своей славой заслонили еще один крупный бассейн, именуемый двояко – Подмосковным и Мосбассом. Оба варианта имени по сути неточны – угольные залежи протянулись не «под Москвой», а из-под Калуги через Тулу и Новомосковск к рязанскому Скопину. Московским бассейн называют только за относительную близость к столице по сравнению с куда более удаленным от нее Донбассом. В карбоне, когда в болотах гибли и обугливались произраставшие тут тропические леса, из их остатков слежались миллиарды тонн бурых углей Новомосковска и Щекина, Скопина и Суворова. В подобных же болотах скопились и железные руды, послужившие базой старинной металлургии Тулы и Липецка. У Косой Горы шахтами, а с глубин всего 20—30 метров по-прежнему из карьеров железная руда добывается и теперь.
Промышленность Мосбасса круто обошлась со среднерусской природой. Дело не в одном техногенном рельефе – террикониках, отвалах, выемках. О их сокращении и украшении уже начали заботиться мелиораторы и рекультиваторы – именно Мосбасс стал одной из первых школ по выработке методики, как эту рекультивацию проводить. Есть уже примеры озелененных отвалов, зарыбленных прудов в выработанных карьерах. Но сложнее другое – загрязнение воздуха.
От него нелегко и людям, и дубравам засек, и священному для всего мира мемориалу Ясной Поляны, оказавшемуся в самом центре индустриального района. На Щекинском химкомбинате уже созданы мощные устройства, снижающие объем вредных выбросов; действуют общественные комитеты, стремящиеся оградить природу Ясной Поляны от нанесения ей ущерба.
Южнее Орла минуем рубеж, на котором был остановлен враг и перемолот северный клин фашистского прорыва к Курску. Чуть западнее пролегли следы советских укреплений, изрывших землю как раз там, где она теперь перерыта северными карьерами Курско-Белгородского железорудного района.
Курская магнитная... Что это? Подземное плоскогорье, состоящее из магнитного железняка? Третий магнитный полюс мира? В 1921 году стараниями И. М. Губкина была добыта первая руда, но еще сравнительно бедная железом. В дальнейшем оказалось, что наиболее богаты и выгодны для разработки тут не коренные магнитные руды железистых кварцитов, а переотложенные при древних размывах и самой природой обогащенные немагнитные железняки. Эксплуатация магнитной аномалии началась с немагнитной руды!
Эту землю по праву называют железной. В ее северной части достаточно снять, словно скальп, осадочный чехол – несколько десятков метров вскрышной породы, чтобы прямо экскаватором добывать богатейшую руду, которую можно плавить, не обогащая. Запасы таких богатых руд в недрах КМА достигают 26 миллиардов тонн – это из общего объема более чем 44 миллиарда. Остальное – «бедные» магнитные железистые кварциты «всего» с 32—39% железа в руде. Эти цифры – о «малой КМА», где руды лежат близко. Но их массивы уходят и на большие глубины, откуда добыча пока еще невыгодна. Они прощупываются внутри полосы от Смоленска чуть не к Нижнему Дону. Тут речь идет уже о триллионах тонн кварцитов и о многих десятках миллиардов тонн богатых руд.
Внутри КМА богатства залегли неравномерно. На долю юго-западной полосы – ее Белгородский район – пришлось 90 %. Не обидно ли белгородцам, что аномалия названа Курской?
Но и не столь обильному северо-востоку есть чем гордиться – руды тут лежат так близко к поверхности, что доступны для открытых разработок. Главная драгоценность – Орловский узел с его Михайловским месторождением, крупнейшим в мире из числа приповерхностных и к тому же слабообводненным. Руды в нем до полумиллиарда тонн. Центром этого района стал молодой город Железногорск. Труднее в шахтах с избыточной водой, например, в Старооскольском узле. В грандиозном Лебединском карьере руду берут с глубины 70—80 метров, а у города Губкина ее добывают шахтным способом. Все чаще упоминаются и рудные месторождения Новооскольской группы.
Вернемся к самому щедрому узлу – Белгородскому. Его главные козыри – крупнейшее в мире Яковлевское и Гостищевское месторождения богатых руд, хотя и залегают они тут глубже 600 метров. Добыче мешают обильные подземные воды, приходится их замораживать.
Районы Яковлева и Гостищева, в дни войны изрытые оборонительными линиями и взрывными воронками, приняли на себя первые удары врага со стороны Белгорода в направлении Курска. Междуречье Псла и Северского Донца стало ареной Прохоровского танкового сражения, самого грандиозного в истории войн, ознаменовавшего перелом во всей битве на Курской дуге.
Шрамы, нанесенные войной природе, залечены, траншеи заплыли, сожженные и порубленные рощи возобновились. Сложнее справляться с ранениями, нанесенными ландшафту в ходе вполне мирной работы, в процессе долгожданного развития все той же КМА. Карьеры и отвалы всегда чему-то наносят ущерб. Здесь они пожирают черноземные земли. Растрачиваются подземные воды, откачиваемые из недр при добыче; если карьеры подрезали и спустили горизонты подземных вод, подрывается водоснабжение. А вода тут как раз дефицитна.
Рекультивация и предотвращение ущерба природе стали основой природоохранной политики в районе КМА. Складируется снятый с полей чернозем. Уже есть опыт «возврата» на земельные угодья многих миллионов кубометров сбереженной плодородной почвы.
Под Курском известна еще одна «аномалия» – ботаническая. Так назвал ее ботаник В. В. Алехин, открывший близ города уникальные достоинства девственной Стрелецкой степи. Теперь его имя носит созданный здесь биосферный заповедник. На более чем метровом слое тучного чернозема можно видеть и седые волны ковыля, и праздничные сарафаны яркого и пестрого разнотравья. А всего здесь 800 видов трав. В условиях близости города и мощной индустрии сбережение этой уникальной природы в первозданном состоянии становится нелегким делом.
Одна из дубрав, зеленеющая среди заповедной степи, называется Соловьятник – говорят, что тут на каждом дереве по соловью-солисту. Хорошо, если бы Курская магнитная, развиваясь, пощадила эту курскую же ботаническую и соловьиную аномалию!
Немало в природе возвышенности и других феноменов. Вот приокский курорт Краинка, которому его сульфатно-кальциевые источники и сероводородные грязи позволяют совмещать лечебные достоинства курортов Черноморья и Трускавца. А вот рядом, на самом берегу Оки, виден обрыв – классический Лихвинский разрез. Изучив вскрытые им отложения, ученые установили, что раньше днепровского на Русскую равнину надвигалось еще одно оледенение – его назвали окским. Доказательство скрыто в разрезе межледникового торфяника, в котором уцелела пыльца теплолюбивых растений. Такой драгоценный памятник не должен пострадать от бульдозера или экскаватора.
В овражно-балочной Калачской степи хороши нагорные дубравы, в их числе богатырский Шипов лес – его ценил еще Петр I. Заповедан «Лес на Ворскле» с липами и дубами возрастом до 350 лет. Наконец, упомянем еще две святыни – природно-исторические. Одна из них – Куликово Поле – место впадения в Дон тихой речки Непрядвы, ставшее ареной победоносной битвы русских войск Дмитрия Донского с разноязыким полчищем Мамая в сентябре 1380 года. Помимо рукотворных мемориалов нам дорога и природа Поля в целом. Высказано пожелание вернуть ей, хотя бы частично, былой облик. Вороги были разбиты «на траве-ковыле»; пусть обитают тут давшие имя полю кулики, а на Непрядве – воспетые Блоком лебеди...
Другая святыня – Каменная Степь. Место с таким неуютно-сухим названием оказалось счастливым и богатым зеленым оазисом среди действительно скучноватых на вид щебнисто-каменистых степей, оскудевших еще к концу прошлого века от смыва и выдувания почв. Именно его избрал в качестве опытного полигона по улучшению природы В. В. Докучаев. Уже к предвоенным годам (1910—1912) тут поднялись лесополосы и урожаи на защищенных ими полях. А теперь можно любоваться упорядоченным, словно на плакате, истинно культурным земледельческим ландшафтом с аллеями тополей и фруктовых деревьев, лесополосами, уже смягченными, замытыми и переставшими расти оврагами. Даже в сильную засуху 1946 года Каменная Степь дала высокий урожай. Подъезжаешь к этому оазису в зной, жалуешься на пыльный горячий ветер, а внутри Степи с ее тенью и покойным воздухом об этом странно и вспоминать. Неловко называть Каменную Степь памятником природы, но это поистине драгоценный научно-исторический памятник, пример и символ разумного управления природой.
Донецкий кряж —Донбасс. Одно из самых удивительных образований в природе Русской равнины – Донецкий кряж, слегка возвышенный и потому сильнее увлажненный лесостепной остров среди плоских и более сухих степей юга Украины. С феноменальной угленосностью недр Донецкого бассейна связано господство индустриального ландшафта: почти сплошные пояса городов и предприятий занимают места больше, чем уцелевшие нивы и пригородные огороды; даже рельеф изменен крупно и зримо – гигантские конусы террикоников сравнимы с египетскими пирамидами, а карьеры – с кратерами вулканов.
Поразительно и другое: недра этой холмисто-грядовой возвышенности складчаты, как у настоящего горного сооружения, почему ее и называют кряжем, хотя в рельефе никакого хребта тут нет. Это лишь корни былой, некогда размытой горной страны, и, чтобы понять причины ее появления, нужно заглянуть в далекое прошлое.
Северский Донец в районе Донецкого кряжа
Донецкий бассейн не случайно оказался звеном в единой полосе структур, протянувшейся от Днепровско-Донецкой впадины к Мангышлакскому полуострову Закаспия. Эта впадина, еще в палеозое надломившая тело Русской платформы, прогнулась на юго-востоке так глубоко, что стала вести себя как высокоподвижный пояс. Кристаллический фундамент погрузился на 10—12 тысяч метров, и в этом-то прогибе по мере его опускания накапливались исполинской мощности осадочные, в том числе угленосные, толщи. Но в начале мезозоя произошло и вовсе не бывалое в платформенных условиях – толщи эти смялись в складки, которые как бы сварили, скрепили начавшую было распадаться платформу. Режим складчатой зоны оказался недолговечным, гофрированная структура, словно шрам, впаялась в платформу, образовав в ней аномальное «внутриплатформенное складчатое сооружение» – странный пример недоразвитой подвижности. Перемяты были и угленосные толщи.
Запасы угля даже в «старом Донбассе», где их разрабатывают уже больше двух столетий, исчисляются без малого четвертью триллиона тонн. Здесь разведано свыше 300 пластов, большей частью антрацитовых; есть также газовые и коксующиеся угли. Донбасс вполне оправдывает название «всесоюзной кочегарки» – дает стране около трети всей добычи угля.
Былому беспокойному режиму недр обязаны своим возникновением не одни угли. Близ Горловки разрабатывается Никитовское месторождение киновари, где ртути сопутствуют еще и сурьма и висмут. У Ворошиловграда обнаружены богатые запасы горючего газа; близ стыка структур кряжа с Азовским кристаллическим массивом – Покрово-Киреевское месторождение флюорита, крупнейшее в европейской части страны.
В напластованиях, напоминающих об усыхании пермского моря, сосредоточились огромные массы каменной, отчасти калийной, соли и гипса. В древней Славянско-Артемовской впадине, видимо, усыхал крупный замкнутый залив вроде Кара-Богаз-Гола у Каспия – тут отложены миллиарды тонн соли. На поверхности соляные копи не обозначены никакими отвалами, а в недрах в них вырублены эффектные подземные галереи и залы. В долине Красного Торца на природных рассолах и грязях развился курорт Славянск.
У городов Донбасса странная лопастная конфигурация. При закладке новых кварталов приходится учитывать подземную географию угольных пластов, ожидающих разработки. И все-таки города расширяются и множатся – за последние десятилетия на совсем новых местах выросли Шахтерск, Северодонецк, Докучаевск, Углегорск, Украинск, Селидово, Доброполье...
Местами ребра круто падающих слоев – гривы, или гривки, – выступают в виде невысоких коротких гряд; их разделяют пологие лога, а иногда и глубокие овраги. Одна из грив – Наугольный кряж хоть в какой-то мере оправдывает титул кряжа, неся на себе самые высокие точки Донбасса – Могилу-Мечетную и Мечетный Курган, обе сопки поднимаются выше 350 метров. В Наугольном особенно пестра металлогения – это природный музей руд.
Поверхности, где обнажены девонские известняки или соленосные породы пермского возраста, изрыты не одними карьерами – их изъязвляют и карстовые воронки, провалы, пещеры. Река Сухая Волноваха надолго исчезает в промоинах, а на поверхность вырывается чистоводным воклюзом – Кипучей Криницей, которая теперь каптирована и стала одним из надежных поителей Донецка.
А напоить Донбасс не легко. Технология производств требует тут огромных масс воды. Ее накапливали в заводских прудах – ставах, запасали в Краснооскольском водохранилище. В 1958 году соорудили канал от Северского Донца к Донбассу длиной 130 километров, а теперь пришла и вода из Днепра по каналу, который вчетверо длиннее.
Горы Артема, которые еще Карпинский называл школой для геологов, украшены лесом с редкостной дочетвертичной сосной. Этот Славяногорский лес манит на отдых добытчиков угля и соли. Красота его восхищала Чехова, Репина, Бунина. Одна из высоких меловых скал стала постаментом для памятника большевику Артему, имя которого носит город.
Среди мемориалов в честь героев Великой Отечественной войны выделяется памятник героям Краснодона. Дубравная Саур-Могила, с которой любовались степным простором Короленко и Чехов, стала пьедесталом монумента в честь прорыва фашистской линии обороны на реке Миус.
Угленосные недра Донбасса продолжаются далеко за пределы Донецкой возвышенности – к Черниговщине, Харькову, а на юго-восток чуть не к Каспию. «Большой Донбасс» не иссякнет и за тысячелетия!
Приднепровская низменность, продолжающая на юго-востоке равнину Припятского полесья, простерлась по левобережью Днепра на 500 километров, доходя до среднего течения Северского Донца. В ширину она не достигает и 200 километров. Равнина несимметрична: ее юго-западный борт обозначен кручами правого берега Днепра, а сама она образует пологонаклонную плоскость, незаметно переходящую в подножия соседних увалов. В сущности это широко террасированная древняя долина самого Днепра и его левых притоков – Сулы, Псла и Ворсклы. Уступы между террасами смягчены, но и сейчас различимы по меньшей мере три из них: нижняя (луговая), средняя, покрытая песками и сосновым лесом (боровая), и верхняя (степная) на лёссовидных суглинках, соприкасающаяся с плоской Полтавской лёссовой равниной. Все это лесостепная Сумщина, Полтавщина, отчасти Харьковщина, Украина из поэм Шевченко и повестей Гоголя, но сегодня, конечно, во многом обновленная.
Плоскодонный желоб между Среднерусской и Приднепровской возвышенностями соответствует контурам подземного Днепровско-Донецкого прогиба и даже как бы наследует эти очертания. Кристаллический фундамент здесь погружен на глубину 4—5 километров, а на юго-востоке еще глубже. Прогиб выполнен мощными толщами осадочных пород. Здесь есть, в частности, соленосный девон, а в нем соляные купола у Ромен и Исачков (близ Лубен); есть и известняковый карбон, и красноцветные осадки перми, и мощные толщи мезозойских и раннекайнозойских морских отложений.
Среди солянокупольных структур примечателен Аксютинский купол под Ромнами: столб соли вырос так, что река Сула, словно спотыкаясь о недавно выперший обелиск, круто изменила направление русла. В одной из соляных складок в районе Шебелинки из нижнепермских толщ добываются газоконденсат и соли. Это база большой химии – тут возник молодой рабочий поселок Червоный Донец.
В породах карбонового возраста обнаружена нефть. Гоголевские Диканька и Верхние Сорочинцы уже окружены нефтепромыслами. А Миргород к тому же и живописный курорт с целебными водами и лечебными торфами.
Вытаявшие из днепровского ледника валунно-глинистые морены погребены под вышележащими песками и лёссами. Междуречья – едва волнистые черноземно-лёссовые равнины. Ближе к рекам природа преображается. Склоны глубоких долин изрыты оврагами и балками так, что местами обособлены останцовые холмы – шишаки. Красивы лиственные перелески на крутых, чаще правых, бортах и боры на левобережных террасах, будь то на Ворскле у Опошни или на Псле близ Яновщины – родины Гоголя. Хороша Кочубеевская дубрава. Прославился в войну как партизанский край Спадщинский лес неподалеку от древнего Путивля. А есть мемориалы и подревнее, например напоминающие о битве под Полтавой.
Днепр, античный Борисфен и древнеславянский Славутич, давний путь «из варяг в греки» – третья по величине после Волги и Дуная река Европы. От болотца близ Валдая до Днепровского лимана длина Днепра достигает 2200 километров. Это стержневой нерв запада Русской равнины, главная река Смоленщины, Белоруссии и Украины. В верхней половине течения, где Днепр пересекает вторично-моренные равнины и полесские низины, он. хоть и судоходный от Дорогобужа, еще не намного превосходит по водности притоки – Березину, Сож, Припять, Десну. Лишь приняв их воды, то есть ниже Киева, река обретает полную силу.
Вошли в хрестоматии слова Гоголя о вольном и плавном Днепре, чудном при тихой погоде и грозном в бури; все знают и шевченковское «Ревэ тай стогнэ Днипр широкий». Он гордость стольного города Киева. Но Днепр был и трудным рубежом в минувшую войну, свидетелем трагических битв и подвигов наших воинов, оборонявших его берега и форсировавших под огнем его воды.
Сегодняшний облик реки имеет мало общего и с тем, который вдохновлял Гоголя, и с тем, какой видели сражавшиеся на днепровских рубежах войска. Днепр стал в послевоенные годы ареной крупных гидротехнических преобразований. Начало им было положено еще до войны сооружением Днепрогэса. Теперь нижняя половина реки превращена в каскад плотин и водохранилищ, в сквозной зарегулированный судоходный путь, который с реконструкцией каналов в сторону рек Балтийского бассейна поможет Днепру стать на всем протяжении подлинно Большим Днепром. Общая мощность гидростанций каскада немного не достигает 4 миллионов киловатт, а водохранилищами покрыты земли площадью свыше 7 тысяч квадратных километров.
52 кубокилометра в год проносила река к Черному морю – этой водой Днепр теперь делится с соседями. Она нужна и для водоснабжения промышленности и городов Донбасса и Криворожья, и для орошения полей засушливого Причерноморья и даже Северного Крыма. Потребности юга в днепровской воде так велики, что и всего стока Днепра не хватит на их полное удовлетворение. Теперь в помощь низовьям Днепра привлекаются воды Дуная.
Возможно, что ценность затопленных угодий и ущерб, который прибой водохранилищ наносит берегам, обрушивая черноземные земли, приведут в будущем к пересмотру осуществленной схемы каскада. Регулировать сток могли бы и плотины меньшей высоты, позволив резко сократить площади, ушедшие сегодня под воду. Немалые заботы и здесь приносит зарастание водохранилищ сине-зелеными водорослями. Но устранение таких сложностей реально лишь в отдаленной перспективе. Сегодня важнее энергетический выигрыш и подача воды полям юга Русской равнины, Донбассу и Крыму.
Верхняя плотина каскада перегородила Днепр выше Киева и устья Десны у Вышгорода, но и ГЭС более чем на полмиллиона киловатт, и водохранилище получили имя Киевских. Подпор распространился вверх по реке на 100 километров выше устья Припяти, а в низовья Припяти и Тетерева налились широкие заливы.
Киев – мать городов русских и столица Украины – гордо высится над кручами правобережья. От знаменитой Владимирской горки и Киево-Печерской лавры открываются широкие панорамы низкого левого берега, куда уже шагнули новые районы города. К южным окраинам Киева подступили воды нижележащего водохранилища – Каневского, вытянувшегося более чем на 160 километров, что позволило речному порту превратиться в озерно-речной, способный принимать суда типа «река – море».
На правобережных высотах над этим водохранилищем много интересного. В Триполье над развалинами старинного укрепления высится памятник героям гражданской войны, погибшим в дни Трипольской трагедии в 1919 году. Неподалеку отсюда были обнаружены и археологические остатки культуры людей 3—2-го тысячелетий до нашей эры; культура тоже получила название трипольской.
Много примечательного близ города Канева. Знамениты у геологов «каневские дислокации» – нарушения напластований, неожиданные в условиях устойчиво жесткой платформы. Так сминать и сдвигать осадочные пласты мог только древний днепровский ледник – утюг не гладящий, а мнущий!
Этот памятник природы вместе с ботанически интересным грабовым лесом и ценными археологическими остатками взят под охрану с заповедным режимом. А на горе у Канева похоронен Тарас Шевченко. Бронзовая статуя поэта смотрит на неоглядные дали левобережья. Мемориал почитается как всенародная святыня и служит местом массового паломничества. Теперь у Канева выросла еще одна достопримечательность – самая молодая из днепровских гидростанций – Каневская ГЭС мощностью свыше 400 тысяч киловатт.
Ниже устья реки Рось долину Днепра более чем на 200 километров залило огромное Кременчугское водохранилище. Приречные террасы долины были тут так обширны, что и водоем местами распластался на 40 километров – бледно-голубая гладь простирается до горизонта, как на настоящем море. Под воду ушли более 2 тысяч квадратных километров земель, хотя часть плодородных угодий все же удалось защитить дамбами. Портовым стал город Черкассы. Очень живописны здесь лесисто-овражистые берега с климатическим курортом Сосновкой и другими привлекательными местами отдыха.
Плотина высотой 17 метров позволила создать Кременчугскую ГЭС мощностью 625 тысяч киловатт, лишь немного уступающую по мощности первой очереди Днепрогэса. Город строителей станции, так и называвшийся Кремгэс, стал с 1969 года именоваться Светлогорском. Запас воды, накапливаемый в водохранилище (13,5 кубокилометра), позволяет обеспечивать равномерно высокие мощности на всех нижележащих станциях каскада.
У Кременчуга близко к поверхности подходит кристаллический фундамент с вкрапленными в него железистыми кварцитами, родственными криворожским, – Днепр пересекает здесь Кременчугскую магнитную аномалию. В полукилометровой толще земной коры выявлено до 4,5 миллиарда тонн кварцитов с 32%-ным содержанием железа в руде и до 350 миллионов тонн богатых руд.
Кременчуг лежит у изголовья следующего водохранилища – Днепродзержинского. Здесь ниже напор, уже долина, поэтому оно залило меньше 500 квадратных километров земель, а объем его составил менее 2,5 кубокилометра. На огражденных дамбами землях созданы рыбоводные пруды и нерестово-вырастные хозяйства. ГЭС у Днепродзержинска имеет мощность 350 тысяч киловатт. Водохранилище питает канал Днепр – Донбасс.
А с юга сюда распространился подпор следующей ступени каскада – Днепровской, возникшей при строительстве Днепрогэса. В вершинных плесах этот водоем, достигший в длину 170 километров, утроил речную ширь у Днепропетровска и глубоким заливом вдался в приустьевую часть долины Самары. На остальном протяжении Днепровское водохранилище мало где расширило реку и изображается на картах обычным речным условным знаком – голубой нитью. Долина тут особенно узка, так как Днепр, круто повернув на юг, перепиливал кристаллический щит, поднимавшийся навстречу его врезанию.
Стихия, казавшаяся навеки неукротимой, бушевала на протяжении 75 километров. Река, теряя 40 метров высоты, клокотала на 10 кипучих ненасытных порогах и над десятками меньших каменных гряд – забор. Для обычного судоходства это была преграда непреодолимая. Но местные лоцманы дерзали проводить через Днепровские пороги плоскодонные гребные дубы, выструганные и выдолбленные каждый из одного богатырского ствола (отсюда также – струги). Скорость струй на стремнинах превышала 4 метра в секунду. Но и этой стихии пришел конец.
В 1932 году ниже порогов, у Запорожья, путь Днепру преградила плотина первенца всего каскада – Днепровской гидроэлектростанции имени В. И. Ленина мощностью 650 тысяч киловатт. Ущелье, ушедшее под воду, было так узко, что объем водоема составил лишь 3 с третью кубокилометра и залил около 400 квадратных километров, почти не тронув, за вычетом низовьев Самары, прибрежных земель.
Пороги были проглочены, и, думалось, навек. Но в годы войны на долю Днепрогэса выпали тяжелые испытания – фашисты взорвали плотину, водоем был спущен, и река вновь зарычала.
Плотину воздвигли вторично. Днепрогэс-1 возродился, как феникс из пепла, а в середине 70-х годов к нему присоединился Днепрогэс-2 – вторая очередь гидростанции, удвоившая мощность первой. Сегодня оба Днепрогэса – самая могучая ступень каскада; их суммарная мощность превышает полтора миллиона киловатт.
Ниже Запорожья Днепр последний раз разливается. Плотина Каховской ГЭС подняла его воду на 16 метров. Ее мощность почти равна Днепродзержинской, но земель накрыто много больше: 18 кубокилометров воды разлилось на площади свыше 2 тысяч квадратных километров. Станции и «морю» дал свое имя городок Каховка, воспетый в популярной песне. ГЭС же построена чуть ниже по Днепру, у бывшего села Ключевого, на месте которого выросли большой город Новая Каховка и новый порт.
Задачу Каховского гидроузла особенно много: это и энергетика, и питание каналов, подающих воду в Кривой Рог (в речки Саксагань и Ингулец) и степной Крым. Орошению причерноморских степей помогают Каховская, Краснознаменная, Ингулецкая и другие оросительно-обводнительные системы.
Преображение Днепра и тут не только радует. Повышением уровня грунтовых вод вызвано заболачивание и засоление прибрежных земель и даже затопление подвалов у низко стоящих зданий. Дамба, вознесшаяся над Никополем, удерживает огромную массу каховской воды, нависшую над городом; к сожалению, не соорудили такую же дамбу, чтобы не затоплять левобережный «Великий луг» – Конские плавни с их огородами, сенокосами и охотничьими угодьями.
Юго-Запад Русской равнины – один из благословеннейших ее краев. Обилие тепла и солнца сочетается здесь с наибольшей увлажненностью, какую только знают наши лесостепи. Тут редки засухи и устойчивы урожаи, плодоносны сады и виноградники. Даже дороги на сотни километров сопровождаются аллеями из тополей и фруктовых деревьев.
Фундамент края – древнейший Украинский кристаллический щит, который, однако, совсем недавно вел себя подвижно: реагировал на напряжения в соседних Карпатах и заодно с ними, хотя и слабее, чем они, приподнимался. Это поднятие и создало все ныне существующие возвышенности Юго-Запада – Волыно-Подольскую, Приднепровскую, Бессарабскую.
Контуры щита и крупных выпуклостей поверхности неплохо совпадают, если не считать его полесских и западных окраин. В Предкарпатье несовпадение особенно заметно: фундамент погружен под осадочные толщи предгорного прогиба, а они тоже были вовлечены в новейшее поднятие и в ходе его лишь немного отстали от Волыно-Подольской возвышенности. Поэтому и в рельефе тут не низменность, а высокие равнины Предкарпатья и даже возвышенность – Бессарабская.
Все эти волнистые и ступенчатые столовые плато, поднимаясь, подверглись резкому рассечению долинами и оврагами. Местами реки дорылись до фундамента, вскрыв при этом, словно исполинские летописи, разрезы мезокайнозойских и даже раннепалеозойских осадочных толщ (их прорезает Днестр). Геологическая карта, показывающая, как выходы фундамента и других древних пород словно просвечивают на поверхности по ветвящимся тальвегам, напоминает сложное кружево.
Местами междуречья, перееденные верховьями оврагов, утратили плосковерхие очертания. Из горизонтальных пластов выкроены крутосклонные останцовые хребты: гребни высот над Львовом, мысовидные гряды Подолии, уцелевшие между параллельными ярами – каньонами левых притоков Днестра, да и многие гряды Кодр, созданные при рассечении Бессарабской возвышенности оврагами. Дороги тут приходится прокладывать либо по тальвегам, либо по осям междуречий, иначе при езде вдоль окраин плато пришлось бы «нырять» из яра в яр.
Поддерживать крутизну склонов долинам и ярам помогают грунты – лёссы, известняки, мел, гипсы, проницаемые для воды. Много влаги уходит в землю, значит, слаб боковой сток, способный сглаживать склоны. А русловый сток подкапывает подножия склонов, обрушивая нависающие обры¬вы, и, значит, освежает их кручи.
Украинский щит неоднороден. Его слагают древнейшие кристаллические и метаморфические породы – граниты, габбро, лабрадориты, гнейсы, кварциты. Есть и продукты вулканических извер¬жений, древних и сравнительно недавних, – базальты и туфы.
В Приазовье размыв кое-где успел «раздеть» кристаллический фундамент, обнажив сплошные «гранитные степи» с останцовыми гранитными же сопками – могилами (высота Могилы-Бельмак 324 метра). Там же, где междуречья, тронутые лишь пологими балками, прикрыты плащом лессов, рельеф монотонен. Поистине здесь «только курганы делают... единое глазам упражнение», – писал в XVIII веке русский географ Зуев. Но в русле любого ручья, добравшегося до цельнокаменного фундамента, легко встретить детали пейзажа совсем горные – ущелья, пороги, гранитные ниши и глыбы.
К западу меняется облик культурного ландшафта, особенно в сельской местности. Белые мазанки уступают место кирпичным домам с красными черепичными крышами. Растет число старинных крепостей, замков – следов западноевропейских культур. Но и тут чувствуются прежде всего исконные украинский и молдавский жизненные уклады.
Сегодня облик обширных пространств Юго-Запада далек от картин былых степных идиллий – совсем не «тиха украинская ночь» в развившихся здесь индустриальных районах. Она озарена слепящими огнями, оглушена шумом исполинских промышленных предприятий, окутана парами теплостанций, взнуздана сетью дорог и проводов. Поверхность испещрена копрами шахт и изрыта карьерами.
У Юго-Запада имеются свои богатейшие бассейны руд железа и марганца, каменного и бурого угля; всем известно, какие выгоды приносит соседство железных руд с коксующимися углями Донбасса.
Главный козырь щита, конечно, Криворожский бассейн, где только богатых руд учтено около миллиарда тонн, а залежи более бедных кварцитов практически неисчислимы. Основной пояс месторождений пролег на 100 километров вдоль рек Ингульца и Саксагани.
В Белозерском железорудном районе на левобережье Днепра разведано более 700 миллионов тонн богатых руд. На красивом берегу Каховского водохранилища вырос горняцкий поселок Днепрорудный, откуда до рудников по степи считанные километры. Еще в одном новом железорудном районе, в 20 километрах севернее Мариуполя, выявлено до 800 миллионов тонн руды.
С фундаментом и перекрывающей его корой выветривания связаны также месторождения руд титана у Верхнеднепровска, редких металлов, бокситов, каолинита, графита. Сам кристаллический щит – щедрый поставщик строительного камня. Знамениты, например, его ломки у Мариуполя, у Котоуц на Днестре, у Вознесенска на Южном Буге – граниты отсюда идут на облицовку лучших зданий, станций метро... Белоснежность пильного известняка – котельца помогает быть белокаменными многим городам Молдавии.
В молодом осадочном чехле, местами перекрывающем граниты, на протяжении почти 250 километров – от Ингула до реки Молочной – залегли ценные марганцевые руды Никополя и Большого Токмака. Этот бассейн дает стране до трех четвертей добываемых в ней руд марганца. С глубин всего 15—80 метров их разрабатывают и у города Никополя, и к востоку от него – у города Марганец, где залежи пришлось ограждать дамбой от затопления Каховским водохранилищем, и западнее – у приднепровского Орджоникидзе. Крупные запасы марганцевых руд обнаружены на левобережье Днепра в Большетокмакском бассейне, по качеству они превосходят и никопольские, и чиатурские.
Днепровский бассейн палеогеновых бурых углей протянулся пятнами в широкой полосе по правобережью от Днепропетровска до Житомира. Почти З,5 миллиарда тонн угля залегает до глубин 200 метров. Хорошо разведаны запасы у Кировограда, Звенигородки и Александрии, где идет особенно интенсивная их добыча.
На северо-западе Украинский щит погружается под палеозойские и мезозойские толщи Львовской впадины. Здесь залег каменный уголь Львовско-Волынского бассейна. Его запасы на глубинах 300—600 метров оцениваются в 0,75 миллиарда тонн. Уже развился горнопромышленный район с шахтами вокруг Червонограда (прежнего Кристанополя) и молодого Нововолынска.
Для земледелия всего юга страны важны залежи фосфоритов, встречающиеся на плато Подолии, Покутья и Молдавии. А в Предкарпатье есть нефть, горючий газ, соли, сера, янтарь.
Юго-Запад влажнее остальных краев Центра и Юга Русской равнины. Осадки дают тут до 700 миллиметров влаги в год, так что в прошлом благоденствовали настоящие широколиственные леса из дуба, граба, а на западе и бука. Лишь длительность распашек, рубок и выпасов лишила север сплошного лесного покрова и придала его землям внешнее сходство с более сухими южными районами, получающими 450—600 миллиметров осадков, где лесостепной ландшафт преобладал искони. Леса в приречных полосах – на поймах и нижних террасах, поражают обилием свежей зелени и тени по сравнению с соседними пропеченными солнцем безлесными равнинами.
Днестр (Тирас античных времен) – главная водная артерия Юго-Запада. Он берет начало в Карпатах и па протяжении 1350 километров протекает по Предкарпатью, глубоко врезается в столовые плато Подолии и Молдавии, а в низовьях выходит на просторы Причерноморской низменности и к Днестровскому лиману Черного моря.
Удивительна извилистость Днестра. Излучины, чуть ли не восьмерки, выписывает не одно русло, а с ним и вся архитектура крутосклонной долины, весь каньон, которым пропилен слоеный пирог напластований. Да, Днестр в свое время петлял по пойме, но произошло поднятие, и река врезалась ему навстречу, как бы спроектировавшись сверху, – вот и получились виляющие ущелья. На одном из останцов между ними сооружен средневековый замок – Турецкая крепость, и сегодня украшающая облик города Каменец-Подольска. Днестр вообще может гордиться старинными крепостями – в Сороках, Бендерах, замком в Хотине.
О горном рождении Днестра и его правых притоков напоминает календарь половодий: вдогонку за нормальным для равнин весенним паводком приходит второй, вызванный таянием горных снегов в Карпатах в мае—июне. Все лето расход порывист, бурно отзывается на ливни. А русла падают круто, избыток вод в притоках быстро скатывается в Днестр.
Когда реку перегородила первая большая плотина у Дубоссар, перед ней разлилось узкое водохранилище, затопившее более 60 квадратных километров с объемом вод всего в полкубокилометра – настолько тесна долина. Подпор распространился вверх на 125 километров. Следующая ступень каскада возникла выше по реке, неподалеку от Могилева-Подольского. Водохранилище больше чем вдвое превосходит Дубоссарское и помимо 600 тысяч киловатт мощности Днестрогэса обеспечит орошение сотен тысяч гектаров земель Украины и Молдавии. Выше вырастет ГАЭС, тоже Днестровская, мощностью более чем 700 тысяч киловатт, но в гидроаккумулирующем режиме способная достигать и 2 миллионов.
На волыно-подольских и бессарабских междуречьях сохранились безлесные плоскости, защищенные от размыва броней неогенового морского известняка. То, что он вознесен на уровни 200—300 метров, – результат интенсивности недавних поднятий. На высоких степных междуречьях Подолии удивляют скопления каменистой гальки, словно кем-то просыпанной на пашнях и дорогах. Галечники эти родом с гор и вынесены с Карпат Пра-Днестром, русло которого оказалось теперь так высоко приподнято. На нижележащих склонах видны еще несколько террас, на которых побывала врезавшаяся река, так что и гребни поперечных гряд между ярами спускаются к сегодняшнему Днестру ступенями.
Удаленные отводы междуречья заняты полями пшеницы, кукурузы, подсолнуха, свеклы; в ярах – вода, дубово-грабовые рощи, тенистые сады, многочисленные селения. Они ютятся по долам, поэтому и целая область именуется Подолией. Яры узкие, в них легко ставить мельничные запруды. Гирляндами прудов – ставов – многие речки унизаны как нити ожерелий бусами. Отвесными обрезами пластов сарматского известняка увенчаны фестончатые мысы плато Волыни, а над ними, как бордюр, высится еще один ярус обрывов – с них обрушивается рыхлая лёссовая толща. Один из эффектных уголков Кременецких гор украшен запоминающимся памятником архитектуры – монастырем Почаевской лавры. А между мысами волынских плато заходят, подобно заливам, языки полесских низин.
Сюрпризом природы выглядят на Юго-Западе странные гряды – Толтры, или Медоборы, напоминающие своим вторым именем об аромате медовых трав. Даже из окон поезда видно, как инородны эти выступы среди черноземных плато – их образовал ископаемый риф, выросший когда-то в прибрежье сарматского моря. Строили его не кораллы, а мшанки и древние водоросли. Часть рифа погребена под позднейшими наслоениями и едва проступает в виде карнизов на склонах или напоминает о себе просадками над карстовыми пустотами. Но там, где риф оголен, видны цепи эффектных конусов, зубцов, столбов высотой в десятки метров. Ноздреватые и пещеристые известняки источены промоинами, ощерены шершаво-гребенчатыми щетками мертвых каменных полей, а склоны изъязвлены дырами ниш и гротов. Есть места, где и в Толтрах начали добывать известняк. Древний риф заслуживает иного к себе отношения – это вереница драгоценных памятников природы, притом не только геологических. На толтровых грядах уцелели редкие реликтовые растения – теплолюбивый плющ и тут же субальпийского облика можжевельник. Уцелели и «пятачки» исконных целинных степей.
Не меньше Толтр известны Кодры (это имя означает «дремучий лес») – густо изрезанная долинами лесистая выпуклость в сердце Молдавии. Бессарабская возвышенность поднята тут на 400 метров. Пышны и могучи дубравы Кодр – сквозь кроны 30-метровых великанов не всюду увидишь небо. С дубами соревнуются вековые грабы, буки, липы, величавы купы грецкого ореха. По земле стелются ковры из плюща, пылают тюльпаны и пионы. Эта красота радовала Пушкина, долго гостившего в Кодрах в деревне Долна (теперь Пушкино). Крупные лесные массивы заповеданы.
За свою живописность днестровские прибрежья давно уже заслужили такие громкие определения, как «молдавская Ривьера», «молдавский Крым», а район Бендер – «молдавская Ялта».
Южнее в лесных вкраплениях среди степей заметна примесь сухолюбивых средиземноморцев. Облик островных перелесков этой лесостепи – ее называют гырнецовой – скорее напоминает балканские и крымские шибляковые мелколесья из пушистого дуба, боярышника, грабинника, как в Бахчисарае.
В годы войны Кодры прославились в Молдавии как партизанский край – с этим связано множество мемориалов. Немало на Юго-Западе и других мест, причастных к партизанской славе. Прямо в Черном лесу у Калиновки, севернее Винницы, создан музей «Партизанский Лагерь».
От античной старины сохранились в рельефе южнее Кишинева, Бендер и на степном юге Молдавии Траяновы валы. У Оргеева видны остатки дакийской крепости Петродава, где позже возник средневековый город Орхей. Каменная Могила у Мелитополя – нагромождение глыб – сохранила в нишах и гротах наскальные рисунки древних людей. Другие Каменные Могилы, например Бесташ-гора («пятигорье»), охраняются как заповедник. Здесь сгружены гранитные гряды высотой 100—150 метров. Это как бы миниатюрная модель горной страны с редким средоточием удивительных эндемичных растений.
Неподалеку от Каменных Могил произошла печальная для русских битва на Калке, нынешнем Кальчике. Заповедные скалы как бы напоминают об этом событии – они выглядят, словно памятник, воздвигнутый самой природой.
Жемчужина садово-паркового искусства – парк Софиевка под Уманью. Богатыри дубы, торжественные купы лип, пирамидальные тополя, именно отсюда зашагавшие по всей Украине, разлив цветущей акации, заморские экзоты – все это вписано в выступы скал, сочетается с прохладой гротов и водопадов. Парк помнит декабристов, Пушкина, Шевченко. В Черкасской области охраняется как мемориал усадьба Каменка: здесь собирались декабристы, бывал Пушкин, а Чайковский создал первый вариант «Лебединого озера».
Гордость многих мест Юго-Запада – искусственно сеянные и саженные леса, вошедшие в силу еще в прошлом веке. Самый прославленный из них – классический Великий Анадол, созданный на стыке донецких и приазовских степей еще в 1843 году. Труды В. Е. Граффа и В. В. Докучаева развивает действующая здесь агролесомелиоративная станция.
Еще одно богатство природы Юго-Запада – его курорты. Многими трещинами расколот Украинский щит – много и выходов для минеральных источников. В Хмельнике на Южном Буге бьет углекисло-радоновый ключ; возникший здесь курорт по эффективности лечения соревнуется с закавказским Цхалтубо. К северо-западу от Львова есть местные «Мацесты»: популярный курорт в тенистом бору у Немирова и целое Седое озеро с курортом Шкло, удивляющее и запахом, и молочно-белой окраской воды, в которой содержится сера. Источники с сероводородной (буркутной) водой известны в Молдавии близ Кишинева и у Кагула. А как обильны выходы неминерализованных вод! Это изворы – животворные родники, тысячами поящие солнечную землю...
Среди отдельных частей Юго-Запада наибольшим своеобразием отличается природа Предкарпатья, странный гибрид равнины с горами, прогиба с поднятиями. В недрах тут проходит важнейший тектонический шов – стык структур Русской платформы и карпатского звена Альпийско-Гималайского пояса складок. Карпаты на этом стыке вели себя активно: поднимаясь, они надвигались в сторону платформы, а перед ними усиленно опускался и заполнялся их же обломками Предкарпатский прогиб. Ось его по мере наступания гор с юго-запада постепенно смещалась, захватывая окраину платформы. А юго-западная полоса прогиба, подминаемая надвигами, была захвачена поднятиями Карпат и вошла в состав их предгорий.
Здесь, у Борислава и Долины, формировались кайнозойская нефть и горный воск – озокерит, а в платформенной части прогиба накопились горючие газы, особенно обильные у Дашавы. В неогене в Предкарпатье проникало сарматское море. В его прибрежных водах помимо гальки и гравия, сносимых с Карпат, отлагались лагунные соленосные толщи. Так возникли отложения каменной и калийных солей у Калуша и Стебника. Сильно минерализовались и подземные воды. Всесоюзную известность получили попахивающая нефтью «нафтуся» и другие хлоридно-сульфатные воды Трускавца, используемые на популярном курорте.
Нефть, газ, соль... Откуда сульфаты? Но тут много и гипса, а углеводороды нефтей и горючих газов способны химически освобождать из него серу как минерал. Вот почему в прогибе южнее Львова возникли крупные месторождения комовой серы, самой дешевой у нас в стране. Есть и серные источники, и даже торфяные грязи с сероводородом – на них выросла еще одна «Мацеста» – курорт Черче.
При новейшем поднятии, когда воды сарматского моря ушли из Предкарпатья, зона давнего предгорного прогиба, тоже поднимавшаяся, несколько отстала от Волыно-Подольского плато, которое вознеслось выше 300—400 метров (а высшая отметка Сан-Днестровского водораздела равна лишь 290 метрам). Так и возник относительно прогнутый, но все же возвышенный Предкарпатский дол.
На смену отступившему морю пришли реки. Они заполнили впадины гравием и галькой, снесенными с Карпат, и создали полосу пологонаклонных шлейфов – слившихся предгорных выносов. Особенно сильно шлейфы наращивались во времена древних оледенений, когда этому помогали талые воды ледников, возникавших рядом в Карпатах. Тогда же Предкарпатья достигло сильное, хотя и косвенное, влияние материкового оледенения Европы. При своем наибольшем продвижении к югу днепровский ледник распространялся тут только до Сан-Днестровского водораздела, где можно видеть даже размытые моренные холмы. А дол стал служить ложем стока талых вод этого ледника. Даже когда оледенение отступило, его лед продолжал подпруживать воды бассейна современной Вислы с севера, и они по-прежнему текли через Сан к Днестру.
Теперь эти реки дренируют единый дол в противоположных направлениях: Сан через Вислу к Балтике, Днестр – к Черному морю. На водоразделе, имеющем, таким образом, общеевропейский ранг, возник географический парадокс. Здесь уцелели плоские заболоченные низины с медленными извилистыми речками. Две из них, обе именуемые Вишнями, но текущие одна в Сан, другая в Днестр, при разливах соединяются непрерывной гладью. Избытки вод Днестра, двигаясь вверх по Днестровской Вишне, периодически переливаются в Санскую Вишню – сама природа наметила здесь возможность соединения бассейнов Днестра и Вислы каналами.
__________________________
Благодарим за разрешение использовать в оформлении данной страницы фотографии их авторов:
А. А. Власова (Центрально-Черноземный государственный природный биосферный заповедник имени В.В. Алехина)
Дениса Сысоева (сайт "Степной следопыт")