со дня рождения
Юрия Константиновича ЕФРЕМОВА
1913 – 2013
Глава 14. Юг Русской равнины
Это полоса знойных сухих степей, переходящих на востоке в полупустыни. Но есть и другие контрасты: на земной поверхности встречаются суша и море, а в недрах стыкуются подвижные окраины Русской платформы с еще более подвижной зоной молодых поднятий и складок, протянувшихся от Балкан через Крым к Кавказу.
Чуть севернее на поверхность выступает кристаллический фундамент (Украинский щит). К югу он круто погружается на глубины 2–3 километра. Если жесткий цоколь где и обнаруживается ближе, то он оказывается не древнейшим докембрийским, а более поздней (верхкепалеозойской) складчатой пристройкой к нему – окаймлением, нарастившим платформу с юга, которое заслужило даже особое имя – Скифская плита. Широкая полоса скифских структур была захвачена опусканиями на многие километры, образовавшими единый, хотя и не однородный нефтегазоносный предгорный прогиб от нижнедунайских равнин Валахии до юга Прикаспийской низменности.
Три поперечных вала, где опускания происходили медленнее и временами уступали поднятиям, делят эту полосу на четыре крупные впадины. Первый вал, вытянутый от Бессарабской возвышенности к румынским низкогорьям Добруджи, отделяет зарубежную Нижнедунайскую низменность от нашей Причерноморской. Второй вал, на линии Перекопского перешейка, разделяет впадины, в значительной мере занятые морскими мелководьями: Причерноморскую (наполовину завоеванную Одесским заливом Черного моря) и Индоло-Кубанскую (также наполовину залитую Азовским морем). Третий вал поднятий, включающий плато полупустынных Ергеней и лесостепной Ставропольской возвышенности, отделяет в этом же предгорном прогибе его восточную, прикаспийскую часть. А на продольной оси понижений лежат дельта Дуная, Каркинитский залив, Присивашье, Азовское море с Таганрогским заливом, дельта Дона и Кумо-Манычская ложбина, еще за 2–3 тысячи лет до нашей эры служившая азово-каспийским проливом.
По всему Югу в течение неогена и четвертичного времени плескались моря, неоднократно менявшие свои очертания. Вся новейшая история Черного моря и его связей с Каспием запечатлена на этих берегах в множестве свидетельств: в молодых напластованиях ракушечников, морских песков и глин, сформировавших первично-морские равнины, в следах древних береговых линий и в переуглублении устьевых частей долин, происшедшем в периоды, когда поверхность моря опускалась ниже современного уровня.
Если не считать речных долин, лиманов и плавней, равнины Юга испытывают острую нужду в воде. Повышенно увлажнены лишь редкие западины (поды, потяжины), однако при отсутствии оттока они бывают и избыточно засолены. Южные черноземы чем южнее и восточнее, тем чаще переходят в каштановые, а в полупустынных Ергенях даже в бурые почвы, и лишь лучше увлажненное кубанское Приазовье выделяется более мощными приазовскими черноземами.
Азово-Черноморские низменности – край, где плоские степные равнины удивительно соседствуют с теплыми мелководными морями; где сухие степи, жаждущие воды, лежат рядом со страдающими от избытка вод болотистыми плавнями; где море, вторгшееся в устья больших и малых рек, образовало огромные проточные и поэтому пресноводные лиманы, но рядом испаряются бессточные или лишь слабопроточные лагуны и озера, среди них есть и горько-соленые.
О близости моря и о недавности его наступаний на сушу напоминают обилие морских раковин в грунте и широкое применение ракушечного плитняка в строительстве. Азовские и северочерноморские порты во главе с Одессой, дивные морские купания и курорты Приазовья и Евпатории, рыбные промыслы – все это, как и сам воздух юга равнины, «пахнет морем».
Берега обоих морей – арена неустанной перестройки границы воды и суши. Прибой раздвигает обрывистые участки берегов, переотлагает песок и ракушечный гравий в виде кос длиной в десятки километров. Реки проносят к своим устьям муть, ил, песок и «выгружают» все это при столкновении со встречными всплесками прибоя, наращивая сушу. На 7–10 метров выдвигаются в Таганрогский залив все новые и новые намывные островки в гирле Дона; нередко до 70 метров в год отвоевывает у моря Днепр; особенно же активен в этом отношении Дунай; более 50 миллионов тонн песка и ила приносит он за год с гор Западной Европы. Его дельта нарастает на 100, а то и на 200 метров в год в сторону моря. Часто же тут требуют обновления топографические карты!
Дельты рек с их плавнями и протоками содержат много полезного для хозяйства. Обвалование и осушение болот позволяет расширять угодья для огородов и посевов риса. Однако десятки тысяч гектаров плавней не обязательно осушать – они заняты зарослями тростника, ценного сырья для целлюлозно-бумажной промышленности. Эти же плавни – царство водоплавающих и голенастых птиц. Легионы уток, стаи лебедей и пеликанов, множество цапель и аистов гнездятся здесь или систематически бывают на пролете в теплые страны. Заливаемые полыми водами земли – нерестилища для ценных проходных рыб.
Как великого блага дождались сухие причерноморские земли днепровских вод, поданных сюда по южноукраинским и северокрымским каналам. Всюду, куда пришла вода, по-новому зазеленели сады, а промытые от засоления почвы стали давать хорошие урожаи. Даже на безводьях Арабатской стрелки возникают солнечно-грязевые курорты, а на песках из мелкобитого ракушечника зеленеют парки.
Помогать Днестру и даже Днепру призваны воды Дуная: Дунай-Днестровская оросительная система напоит сухую Буджакскую степь. Оказавшийся на пути канала соленый морской лиман Сасык превратили в водохранилище – углубили, изолировали от моря дамбой, откачали соленую воду и заменили ее пресной. В преображенном озере уже поселились дунайские рыбы.
От «материкового» Причерноморья мало отличается и полуостровной Северный Крым – южная половина единой Причерноморской низменности, чуждая по своей природе соседним Крымским горам. Впрочем, в недрах равнины близость гор ощущается: чем южнее, тем напластования более нарушены, изогнуты в виде валов и куполов. Сказывается это и в рельефе – в обособлении отдельных увалов и долов, например на известняковом полуострове Тарханкут с его эффектными пещеристыми береговыми обрывами. О близости гор «помнит» и легкий уклон всей равнины к северу – она образует единый шлейф, в котором скопились выносы с разрушавшихся хребтов Крыма.
Давно известно, что восток этого пояса и его западное продолжение в Румынии содержат нефть и газ. Теперь они обнаружены и в осевой полосе равнин юга. Близ Джанкоя на севере Крыма и под полями азово-черноморских совхозов разведаны и уже эксплуатируются крупные запасы горючих газов, а в краснодарском Приазовье и в дельте Кубани – и газ и нефть.
Лиманы, лиманные озера... Они прерывают степь обширными зеркалами, вытянутыми то вдоль низовьев рек, то вдоль берега на 10–20, а то и на 50–75 километров. Озерами заканчиваются левые притоки низовьев Дуная. От его дельты до Днестра тянется цепочка лиманов и озер. Прекраснее их всех привольный Днестровский лиман, украшенный многое помнящей крепостью Белгорода-Днестровского. А рядом Сухой лиман помог возникнуть молодому городу-порту Ильичевску – спутнику Одессы. Устья Южного Буга и Днепра отмечены Бугским и огромным Днепровским лиманами. Предотвратить их засоление черноморской водой, начавшееся из-за убыли воды в Днепре, призван Нижне-Днепровский гидроузел, который отсечет лиман от моря, оставив шлюзованные проходы для судов, и даст много добавочной воды полям. Клин между материком и Крымским полуостровом, занятый Каркинитским заливом, утыкается острием в Перекопский перешеек. Цепочка мелких лагун сопровождает северо-западное побережье Крыма, тогда как северо-восточное и весь север полуострова образуют сложную систему лиманов и озер Сиваша.
Сиваш – особый мир. Только формально, по наличию пролива у Арабатской стрелки, можно считать его заливом Азовского моря. Это водоем с настолько своеобразным обликом и режимом, что океанографы называют его отдельным морем при всей мелководности (глубины около метра) и незначительности размеров (чуть больше 2,5 тысячи квадратных километров). Недаром во втором имени Сиваша – Гнилое море – отражен не только запах разлагающихся в нем водорослей, но и «ранг» моря.
За лето Сиваш испаряет до половины своих вод, а пополняются они помимо редких дождей лишь струйкой азовской воды через Тонкий, или Генический, пролив. Струйка приносит Сивашу и воду, и соли, хоть Азовское море не столь уж и солоно, преснее Черного (меньше 18 промилле). В проливе содержание солей возрастает до 60, а в самом Сиваше – до 170 промилле, что в 5 раз больше, чем соленость Мирового океана.
Сиваш – природная солеварня. На его дно выпадают поваренная и глауберова соли с цен-ными примесями – бромистыми, магнезиальными, калийными. Это постоянно пополняемое морем сырье для химической промышленности.
Гирляндой лиманов и лагун гордятся азовские берега. С каким изяществом заканчиваются крючковидными завитками длинные косы, и каждая из них обособляет свою лагуну. Да и весь Таганрогский залив выглядит как устьевой лиман Дона, покрупнее Днепровского. А у Таганрогского есть и отростки второго порядка – лиманы Миусский и Ейский. Восточный берег тоже лиманный.
Своеобразен ландшафт близ устья Дуная. Нашей территории касается лишь один левый, пограничный рукав его дельты – Килийское гирло, влево от которого к морю отходит канал Прорва и паутина мелких проток – ериков и озер. Их гладь сверкает среди приустьевых плавней и длинных песчаных гряд – гринду. Здесь обилие рыбы, приволье водоплавающей и голенастой птице – лебедям, пеликанам, колпицам, каравайкам, гусям... Их охраняет заповедник «Дунайские Плавни».
На развилке Килийского гирла, разделенного натрое наподобие вил, расположен в полном смысле слова земноводный городок Вилково.
.jpg "Вилково. Фото с сайта http://fotomir.wordpress.com/")
На титул советской Венеции у нас претендуют куда менее обводненные города. Вилково по сравнению с ними явно держит первенство: в этой «украинской Венеции» пересеченные горбатыми мостиками ерики с темно-зеленой водой служат улицами, а лодки, хоть и не похожие на гондолы, – пассажирскими экипажами и просто телегами. Вдоль улиц устроены дощатые свайные тротуары. Впрочем, есть и несколько «сухопутных улиц», даже мощеных. Городок чистый, промытый, утопающий в зелени, а жители – потомственные рыбаки, мастера лова и обработки славной дунайской сельди...
Щедрейшие охотничьи угодья приходится строго охранять. Под опекой Азово-Сивашского заповедно-охотничьего хозяйства у Геническа находятся остров Бирючий и ряд островов на Сиваше, где обеспечивается благополучие уймы птиц, а кроме того, акклиматизированы олени, сайгаки, лани, фазаны.
Близ устья Днепра разбросаны степные и даже лесные участки Черноморского заповедника. Они лежат и на материковой суше, и на прибрежных косах и островах. Под особой охраной находятся зимующие здесь лебеди (шипуны и кликуны) и крупнейшие в мире гнездовья черноголовой чайки (она эмблема заповедника).
Самый знаменитый очаг охраны природы на нашем юге, конечно, Аскания-Нова, расположенный чуть севернее Сиваша. Это скорее не заповедник, а целый исследовательский институт, изучающий животноводство степных районов. Здесь с участками заповедной целинной степи соседствуют зоо- и дендропарки, пышные лесополосы, искусственные водоемы и тут же животноводческие постройки и возделанные угодья. Аскания занимает около 350 квадратных километров, из них до 100 километров – это условно-заповедная степь, то есть косимая и выпасаемая, а 15 квадратных километров имеют режим абсолютно заповедный. Это крупнейший в Европе уголок нетронутой степной природы. Здесь разведено и охраняется до 140 видов экзотических животных, в их числе зубры, бизоны и такие уникумы, как лошадь Пржевальского.
Нет счета курортным ценностям равнинного Причерноморья и Приазовья. Многие лиманы и озера содержат целебные соли и грязи. На 70 километров протянулись лечебные местности у лиманов близ Одессы. Богаты грязями озера Сиваша и окрестности Геническа, замечательны грязевые здравницы Северного Приазовья – Кирилловка, Бердянск, Жданов с вереницей курортов «донецкой Ривьеры». Хороши и грязи Степного Крыма – сульфидные озера на Тарханкуте, прославленное Сакское у Евпатории, известной и как морской курорт, а Саки и многие озера Сиваша знамениты и добычей соли из природных рассолов. Минеральные воды, правда не из самоизливающихся источников, а из пробуренных скважин, подаются на одесские курорты и в Кирилловку с Бердянском, и в Саки с Евпаторией, и в Затоку у горлышка Днестровского лимана. В Кагуле скважина дала буркутную (сероводородную) воду.
Природа причерноморского и азовского Юга дышит и древней и недавней историей. Руины античной Ольвии видны на берегу Бугского лимана. Южный из двух Траяновых валов протянулся от низовьев Прута через изголовья всехлеводунайских лиманов к озеру Сасык.
Сколько раз эти земли становились театром русско-турецких битв! В ландшафт вписаны памятники, прежде всего в честь кагульских побед над турками в июле 1770 года. Остатки турецкой крепости, которую четырежды брали русские войска (первый раз – Суворов в 1790 году), видны в красивом городе Измаиле, а мечеть в Очакове на Днепровском лимане напоминает о крепости Кара-Кермен, которую дважды занимали русские.
Перекопский перешеек – в свое время единственная сухопутная трасса, Чумацкий шлях из Крыма на Украину, тоже оказался ареной многих битв. Десятиметровый Турецкий вал поперек перешейка русские войска брали в 1736 и 1771 годах. В 1920 году этот вал и Ишуньскую (Юшунскую) линию укреплений на перешейке преодолела Красная Армия. В ту же кампанию совершена победная Чонгарская операция – форсирование вброд проливов Сиваша там, где проходит главная железная дорога в Крым.
В сентябре 1941 года советские войска в течение месяца героически обороняли перекопские позиции от превосходящих сил противника. 1 ноября 1943 года тот же Турецкий вал, но уже укрепленный немецкими фашистами, был преодолен нашими воинами. Перешеек в целом был освобожден только к весне, после прорыва остальных укрепленных позиций, в частности Ишуньских. О перекопских сражениях 1920 и 1943–1944 годов напоминают многочисленные мемориалы.
Теперь перешеек играет совсем новую роль – сухопутного моста между Крымом и «матерой землей»: по нему пролегли и рельсы железной дороги, и автомагистраль, и трасса Северо-Крымского оросительно-обводнительного канала.
Совсем особой памятью о днях обороны и немецко-фашистской оккупации полна Одесса. В ходе вековых разработок ракушечного известняка на строительные нужды в цоколе города был выработан сложнейший лабиринт каменоломен – знаменитые катакомбы. Они укрывали дореволюционных подпольщиков, в годы гражданской войны – красных партизан, а еще через 40 лет оказались базой отважной борьбы горожан против немецко-фашистских захватчиков.
Азовское море не очень популярно. К малонаселенным равнинам Крыма подступает горько-соленый Сиваш, юго-восточные берега сопровождаются болотистыми прикубанскими лиманами, плавнями, рисовыми полями. Курортники, едущие с синего Черного моря, видят из окон вагона под обрывами степного берега серую поверхность Таганрогского залива и недовольно иронизируют: разве это море?
Да, настоящее море. Но дальний угол «черноморской бухты» Средиземья так уединен и изолирован от соседних морей, что естественна и оригинальность его природы. Перед нами остаток былой системы проливов, пролегавших по предгорному прогибу и совсем недавно связывавших Черное море с Каспием.
Наибольшая длина по северному берегу равна 380 километрам – это почти втрое короче, чем длина Черного моря. По площади Азовское – одно из самых маленьких морей мира и самое мелководное. Оно не достигает и 39 тысяч квадратных километров, что в 6 раз меньше Черного моря.
Наибольшая глубина плоскодонного блюда меньше 14 метров – в 160 раз меньше черноморской, а преобладают глубины всего 5–7 метров; при столь малой глубине и площади невелик и объем: 256 кубокилометров – это в 2100 раз меньше черноморской водной массы. При штормах волнение захватывает всю толщу вод, взмучивает донные илы, и море подолгу остается мутным.
За последние века, вероятно из-за перегрузки впадины наносами рек, уровень воды поднимался более чем на 20 сантиметров в столетие. Это наносило урон хозяйству. В Приморско-Ахтарске прибой, съедая за год полосы суши до 12 метров шириной, уже поглотил несколько улиц!
Зимой море замерзает, но ветры легко взламывают тонкий лед, и тогда на поверхности подолгу держатся плавучие льдины. Выбрасываемые прибоем на берег, они нагромождаются валами до 5 метров высотой.
Еще недавно Дон с Кубанью ежегодно вливали в море свыше 40 кубокилометров воды, примерно 1/6 его объема, распресняя Таганрогский залив до 1–4 промилле, а основную массу вод – до 10,5 промилле. Теперь приток сократился более чем на 11 кубокилометров. С поверхности испаряется 20 кубов воды, а избыток стекает по Керченскому проливу в Черное море. Но и проточность не делает море пресным. Навстречу 10–20 кубокилометрам азовской воды в проливе, при всей ничтожности его глубин (3–5 метров), движется глубинный подток черноморских вод, приносящий в год не менее 30 кубокилометров воды. Приток черноморской соли поддерживает азовскую соленость, особенно при нагонных ветрах с юга, способных даже погнать вспять сточное течение, а у Таганрога вызывать подъем уровня на 4 метра.
Керченский пролив – водообменный канал и «солепровод», он же и водный рубеж, отделяющий Крым от Кавказа, а в военные годы – арена героических десантных операций советских воинов и моряков. Теперь между прибрежными станциями с громкими названиями Крым и Кавказ курсирует железнодорожный паром.
Приток кубанских вод с юга и донских с востока поддерживает вместе с ветрами вращение морских течений против часовой стрелки. С их направлением совпадает ориентировка большинства песчаных кос: Ачуевская идет на север от устья Кубани, косы северного побережья уклоняются к юго-западу. Наибольшей силы достигают волны, разгоняемые норд-остом. Ударяя в западный берег, они намыли уникальную по прямолинейности и длине 100-километровую Арабатскую стрелку.
Речные воды не только опресняли Азов, но до сооружения донских и кубанских водохранилищ-отстойников приносили в него уйму питательных веществ. Их обилие вместе с повышенной аэрацией всей толщи вод, «взбалтываемой» штормами, было важной причиной буйного расцвета жизни в скромном водоеме. Летом море зацветало мириадами мельчайших водорослей, а они служили пищей рачкам, моллюскам и рыбам.
В опресненном море жили лишь немногие виды, и все же оно было полно жизни, его называли садком, кишащим рыбой. Еще недавно оно могло гордиться высшей в мире продуктивностью: и при малых размерах давало впятеро больше рыбы, чем огромный Каспий, причем половину уловов составляли ценные виды. По запасам осетровых оно занимало второе после Каспия место в мире. Но за последние десятилетия эти достоинства были утрачены. Думали, что виной тому переловы и вылов молоди ценных рыб вместе с хамсой, мешавшие восстановлению поголовья. Но главное было в другом.
Недодача воды Доном после сооружения Цимлянской ГЭС, расход ее на промышленные нужды, на орошение Сальских степей, а кубанской воды на заливные рисовые поля привели к упомянутому сокращению притока пресной воды. Это усилило подток более соленых черноморских вод. Соленость в Азовском увеличилась до 12–14 промилле, а распресненный Таганрогский залив начал осолоняться. Для планктона и молоди многих видов рыб был превзойден терпимый предел, и азовская фауна стала сменяться черноморской, куда более скудной, с набором менее ценных рыб. Зато недавно «демографический взрыв» продемонстрировали неукротимо расплодившиеся здесь медузы – миллионы тонн этой студенистой биомассы предполагалось даже пустить на корм скоту и в качестве вяжущего материала для керамики.
Восстановление продуктивности моря – трудная проблема. Предотвращению загрязнений Азово-Черноморского бассейна посвящено специальное партийно-правительственное постановление, принятое в 1976 году. На берегах Дона возникла своя «водоемкая» промышленность. Запроектированный отъем воды из Волги по новому каналу даст Дону лишь единичные кубокилометры. Регулировка поступления воды через пролив заманчива, но тут свои сложности – может нарушиться миграция части организмов. Нужно «комплектовать» наборы ценных видов, которые прижились бы в бассейне с повысившейся соленостью. Но прежнюю сверхпродуктивность не восстановишь – мутную воду Кубани и Дона не вернешь.
Кубанское Предкавказье. Хотя в состав Русской равнины и не принято включать Предкавказье, у него больше общего с равнинами азово-черноморского Юга, нежели с горами Кавказа.
Прикубанские равнины – один из самых плодородных и цветущих районов страны. Бескрайние поля пшеницы, кукурузы, подсолнуха, плодоносные сады, обильные бахчи, пышные лесополосы, станицы, огромные, как города, старинные осушительные каналы – их тут тоже называют ериками... А теперь и современнейшие ирригационные системы, заливные рисовые поля и буровые вышки – житница оказалась нефтегазоносной! Рисосеяние развилось в дельте Кубани и на прилегающих низинах правобережья. Здесь же пошла и нефть. Ее Анастасиевско-Троицкое месторождение – самое крупное на всем Северном Кавказе.
По широкой крутосклонной долине с лёссовыми обрывами под бровкой Кубань мчится напряженным потоком, мутная, будто помнящая свое горное прошлое. В интересах рисово-рыбного хозяйства в низовьях ее перехватили плотины, и она разлилась водохранилищами – Тщикским, Краснодарским, Шапсугским, оставляя в них горную муть. На бывших плавнях выращивается более трети посевов риса в стране.
Правый рукав дельты – Протоку можно принять за самостоятельную мощную реку. Еще недавно Кубань впадала в Черное море, но поднятие Таманского полуострова заставило ее покинуть старое устье и устремиться в Азовское. Река прочертила подошву наклонных равнин неподалеку от предгорий и как бы подмела, подобно Днестру под Карпатами, подножия Большого Кавказа от скопления лишних наносов.
Левобережная наклонная равнина прорезана глубокими долинами ее притоков. В ее недрах – нефтегазоносный бассейн. Восточные месторождения известны по Урупу и у Армавира, западнее обильны усть-лабинские и адыгейские запасы газа. Но главное горючее левобережья – нефть, притом не простая, а лучшая в стране, содержащая бензина вдвое больше, чем грозненская, и в восьмеро больше, чем бакинская.
Дольше столетия известен Майкопский нефтеносный район. Промыслы Хадыженска и Нефтегорска заходят и в полосу предгорий. Тут же из недр бьют целебные минеральные воды – термальные Псекупсские, на которых издавна возник курорт Горячий Ключ, и разнообразные, в том числе йодо-бромные, Хадыженские, – тоже база для курорта. Вся полоса предгорных станиц южнее и юго-западнее Краснодара вплоть до дельты Кубани оказалась нефтеносной. Тут особенно обнадеживает запасами Северское месторождение.
Вся природа левобережья словно чувствует близость Кавказа – она пышнее, чем в остальном Прикубанье. Горы как бы делятся с подножиями избытком влаги: здесь больше осадков, многочисленны и многоводны реки. Напоены влагой и грунты: под всей полосой шлейфа наносов струится плащом подземный поток грунтовых вод с того же Кавказа. Поэтому и исконным природным ландшафтом наклонной равнины, ныне сплошь распаханной, были не степи, а лесостепь, а у самых гор даже широколиственные леса. Поэтому же здесь особенно тучны поля и пышны сады.
А правобережье Кубани – Азово-Кубанская равнина – почти плоскость, в прошлом степная, умеренно увлажненная, подверженная засухам и пыльным бурям. Кубань обделила эти земли, не подпустив к ним воду с гор. Но и тут есть полоса, увлажненная щедро и даже избыточно: вдоль азовского берега продолжается пояс лиманов. Ейский лиман с его пляжами, грязевым Ханским озером и сероводородным источником помогает курортной известности Ейска.
Азово-Кубанское правобережье тоже щедро газоносно, особенно в Ейск-Березанской полосе. Имена староказачьих станиц – Староминская, Кущевская, Крыловская – стали известны как названия газовых промыслов. Близ Бейсугского лимана открыты запасы газоконденсата.
Карта Предкавказья (кликайте для просмотра на сайте "Степной следопыт")
Возвышенности Ергеней и Ставрополья – крайний южный бастион Русской платформы, точнее ее младшей пристройки (Скифской плиты), заходящий в Предкавказье. Напластования столовой структуры обоих плато с приближением к кавказской зоне больших напряжений в земной коре все сильнее осложнены изгибами, а поверхность покороблена неравномерными подвижками. Восточные фасы плато надрезаны следами прибоя различных наступаний Каспия, а в разделяющей их Кумо-Манычской низине, которая лежит над глубинным разломом в теле Скифской плиты, разостланы осадки недавнего азово-каспийского пролива. Западные склоны обеих возвышенностей влажнее восточных.
Ергени несимметричностью напоминают Приволжскую возвышенность. Их западная покатость наклонена слабо и незаметно переходит в плоскую Сальскую степь. Зато к востоку они обрываются крутым и овражистым 70-метровым скатом и при взгляде с Прикаспийской низменности напоминают хребет длиной 330 километров, хотя водораздел гряды едва превышает 200 метров. На поверхности видны косослоистые, то есть речные, ергенинские пески – наносы, принесенные сюда еще в доледниковое время Ергень-рекой со стороны Окско-Донской низменности. Восточный склон Ергеней – суровая полупустыня, западный – сухая степь.
Кумо-Манычская впадина дренируется в сторону Дона Западным, а в сторону Прикаспия – Восточным Манычем («манач» означало «горький»). Со стороны Ставропольской возвышенности эти речки питались водами Егорлыка и Калауса. Уже более ста лет назад возникали проекты восстановить хотя бы в виде каналов былую азово-каспийскую связь. С 1932 г. с целью ирригации тут начали создавать водохранилища: Веселовское, Пролетарское и др. на Западном Маныче, а в конце 1960-х годов – Чограйское на Восточном.
Озеро Маныч-Гудило
Между верховьями Манычей лежит необычное озеро Маныч-Гудило. Оно было способно то обсыхать, то переполняться. При быстром понижении уровня озеро «гудело» – многократное эхо на изломах крутого северного берега усиливало шум прибоя. Теперь озеро пополнилось водой, переброшенной из Кубани, и превратилось в глубокое пресное водохранилище – рай для мириад перелетных птиц (а лебеди и крачки тут и зимуют). На озерных островах уцелели целинные степи, весной это поля роскошно цветущих тюльпанов.
Ставропольская возвышенность вознесена новейшим поднятием гораздо выше, чем Ергени. На увлажненных склонах горы Стрижамент (832 метра) уцелели леса, а в прошлом они распространялись по днищам балок даже на сухом востоке (по долине Кумы вплоть до устья Мокрой Буйволы). Плато изрезано долинами и оврагами. Стойкие пласты помогли сохраниться обрывистым бордюрам у бровок, где обнажены ракушечные известняки и песчаники неогенового возраста.
Ставрополье было краем земледельцев (на лучше орошенном степном западе) и скотоводов (на сухостепном и полупустынном востоке). Теперь черты культурного ландшафта пополнила добыча природного газа. Но и сегодня главное тут – пшеничные нивы, поля кукурузы, подсолнечника, виноградники, пышные лесополосы. Это одна из благодатнейших житниц страны.
Однако веками здесь были бичом засухи. Это заставило привлечь на службу полям воды Кубани. Ставрополье стало краем искусственных рек. По Невинномысскому каналу до полусотни километров длиной пришла вода в сложную Кубань-Егорлыкскую систему, а Большой Ставропольский (в прошлом Кубань-Калаусский) протянулся на сотни километров даже в соседние низины Прикаспия. Туда же вдоль восточных подножий обеих возвышенностей воды Терека и Кумы поданы по каналам Терско-Кумскому, Кумо-Манычскому и Черноземельскому. Вдоль Ергеней сюда придут и нижневолжские воды по каналу Волга – Чограй.
Особенно засушлив восток возвышенности. В знойные дни здесь обычны пыльная дымка и степные миражи. Местных вод, в том числе и подземных, мало, да и те засолены. Ручьи в балках несут только вешние воды, а потом пересыхают. Маловодье усиливалось от обезлесения, от хищнического истощения запасов артезианских вод в начале XX века.
Рекордно мутны воды Кумы. В 1984 году эта река в ответ на ливни в верховьях удивила жителей неслыханным наводнением.
Еще один недруг, почти ежегодно наносящий большой ущерб Ставрополью, – пыльные бури. Они буквально раздевают поля, унося драгоценный перегной. Для борьбы с ними изыскиваются новые способы пахоты, меньше распыляющие почву, укрощению черных бурь содействуют искусственное залужение пастбищ, ветрозащитные посадки деревьев и кустарников.
Благодарим Дениса Сысоева за разрешение использовать в оформлении данной страницы фотографии с его сайта "Степной следопыт".
Полезные ссылки: