со дня рождения
Юрия Константиновича ЕФРЕМОВА
1913 – 2013
Глава 19. Высокая Сибирь - горы Юга Сибири
Русские люди, придя в Сибирь, не сразу поняли, что ее великие реки текут с гор, — ведь на Руси и Волга, и Днепр с Доном, и обе Двины рождаются на равнинных возвышенностях. Однако о горной природе верховьев сибирских рек напоминали то их летнее многоводье, питаемое таянием горных снегов и ледников, то щебень и галька, выносимые ледоходом на северные равнины. Чем выше поднимались землепроходцы по Иртышу, Оби и Енисею, тем бесспорнее становилось, что к югу от сибирских равнин поднимается сплошным барьером рубеж совершенно нового горного мира.
Мы возвращаемся с Дальнего Востока в пределы Высокой Сибири и попадаем в обширную природную страну, которая простирается далеко за пределы Советского Союза — на территорию запада Монголии. Широкой полосой сибирско-монгольского поднятия захвачена средняя часть Памиро-Чукотского пояса гор, а в его составе самые разновозрастные структуры, в том числе весь юг и юго-восток Высокой Сибири. В итоге этого воздымания возникли Становые хребет и нагорье, горы Забайкалья, Саяны, Алтай и нагорья прилегающей части Монголии — Монгольский Алтай, Хангай и Хэнтэй. Сложно расчлененные горные страны чередуются с крупными впадинами и высокими плоскогорьями.
Складки обнимают южный выступ Сибирской платформы Иркутским амфитеатром. В его восточном крыле преобладают северо-восточные простирания древних структур, параллельные предбайкальскому краю платформы, в западном крыле — северо-западные, как у Восточного Саяна. Ближайшие к платформе зоны, сочтенные в свое время «древним теменем Азии», построены байкалидами (позднедокембрийскими складками) — таковы недра Станового нагорья, Прибайкалья и Восточного Саяна. В Забайкалье от Шилки до Селенги, на западе Саян и на северо-востоке Алтая преобладают раннепалеозойские складки и гранитные внедрения, а на юго-западе Алтая, в южном и юго-восточном Забайкалье — позднепалеозойские. В мезозое активизировались структуры на юго-востоке — сюда простерлось влияние самостоятельной Монголо-Охотской зоны прогибов и смятий.
Простирания древних складок унаследованы и многими новейшими разломами: в тех же направлениях вытянуто большинство хребтов и котловин в Забайкалье и на обоих крыльях Иркутского амфитеатра, включая и сам Байкал.
Новейшие поднятия вознесли на различные высоты обширные выровненные поверхности, которыми в горах юга Сибири срезаны структуры любого возраста. Многие из них были затем расчленены и образовали монотонные плосковерхие, чаще средневысотные, хребты с обширными участками пригребневых плоскогорий. Над ними лишь в виде отдельных «островов» высятся массивы с иззубренными гребнями и пирамидальными вершинами, изъеденные древними и современными ледниковыми цирками.
О продолжающейся подвижности напоминают юные вулканы и нередкие землетрясения, достигающие особенной силы в Становом нагорье, в Байкало-Косогольской полосе впадин, пересекающей советско-монгольскую границу, а за рубежом — в Хангае и Гобийском Алтае, но известные и в нашем Алтае с Саянами.
Зимой это горное царство сковано сибирскими холодами, хотя в горах нередко бывает и теплее, чем у подножий, где застаивается тяжелый холодный воздух. Летом сюда распространяется зной Центральной Азии, с которым спорят только оледеневшие гребни и снежные белки Кодара, Саян и Алтая. Здесь особенно резко преобладают летние осадки — ведь именно летом умеренно теплые воздушные массы подолгу соприкасаются и взаимодействуют с тропическими центральноазиатскими, и вдоль фронта перемещаются серии циклонов, приносящие дожди. Он совпадает с полосой гор, фронтальные процессы обостряются, и это увеличивает отдачу влаги, прежде всего на наветренных покатостях нагорий. Приносящие ее западные воздушные потоки проникают вплоть до Забайкалья.
В восточной части гор с тем же летним, но меньшим максимумом циклональных дождей сочетается и добавка увлажнения от летних муссонов, доходящих сюда с Дальнего Востока. Вся эта влага питает великие реки Сибири и истоки Амура. Горный рельеф и многоводность рек создают огромные запасы гидроэнергии.
К западу увеличивается влажность климата и уменьшается его континентальность — убывает сила зимних морозов, размах суточных и годовых температур, сокращается вечная мерзлота. Поэтому природа забайкальского востока скупее, чем алтайско-саянского запада, где, кстати, мощнее было и древнее оледенение.
Многие подножия и нижние склоны гор Забайкалья, Саян и Алтая до уровня первых сотен, а то и полутора тысяч метров заняты степями и даже полупустынями. Господствует же, особенно на сиверах — северных склонах хребтов — горная тайга, чаще светлохвойная, лиственничная — листвяги — с разреженным «парковым» древостоем. Лишь на более влажных внешних покатостях их сменяет темнохвойная тайга — елово-пихтовая и черневая (пихтовая с осиной).
На южные склоны хребтов — солнопёки — проникают горно-степные ландшафты из Внутренней Евразии. Их граница с горно-таежными прихотливо следует неровностям рельефа. Степи и даже полупустыни характерны для наиболее замкнутых межгорных впадин. Там, где хребты расположены в несколько параллельных широтных рядов, соответственно чередуются и ландшафты их противолежащих покатостей — горно-таежные и горно-степные.
Выше 2000 метров — горные леса, а на южных грядах и склонах горные степи сменяются субальпийскими и альпийскими лугами, которые и в Сибири славятся пышностью, яркостью красок, богатством видов и высокими кормовыми достоинствами трав. Здесь пасутся обильные стада и отары. В горных степях крайнего юга разводят даже яков — знак, что отсюда не так далеко и до Тибета. Огромные пространства выше горных лугов, а в более северных горах и сразу выше границы леса заняты горными тундрами и каменными россыпями.
И в фауне сочетаются сибирские таежники и центральноазиатские степняки, а выше границы леса даже тундровые северяне — северный олень, тундряная куропатка. Эти проникли сюда при смещении тундры на юг в периоды оледенений.
Горы Южной Сибири — кладезь полезных ископаемых, по обилию и разнообразию их сравнимый с Уралом. Угольные бассейны во главе с Кузбассом расположены по всей длине гор. Руды железа, цветных и редких металлов, в их числе оловоносное Забайкалье, феноменальный меднорудный Удокан, полиметаллический Рудный Алтай; золото в ряде мест, среди которых прииски Алдана и Бодайбо; слюды и самоцветы — все это вызвало к жизни множество горнопромышленных ландшафтов.
Но людьми природа Южно-Сибирских гор обжита крайне неравномерно и мозаично. Густонаселенные районы с индустриальным пейзажем (Кузбасс, Рудный Алтай) и возделанными землями чередуются с огромными массивами почти девственной горной тайги болот и степей.
Байкало-Алданская полоса нагорий, несмотря на крайнюю древность структур — окраин Сибирской платформы и ее Алданского щита, образует высокоподвижный пояс от приохотских гор Джугджур до северной оконечности Байкала. Породы здесь преобладают тоже древнейшие — кристаллические сланцы, гнейсы, кварциты, как и внедрившиеся в них порфиры и граниты. В мезокайнозое недра были пронизаны и более молодыми внедрениями магмы.
Климат тут по-якутски суров: застой холодного воздуха в котловинах сопровождается морозами до 65°, лето прохладное; жарко, и то не подолгу, бывает только на дне котловин. Грунт на огромную глубину скован вечной мерзлотой. Осадков в котловинах меньше 350, а в низовьях Олёкмы всего 240 миллиметров в год, но в горах их сумма возрастает и до 500 — 1000 миллиметров. Остатки атлантической влаги, выжимаемые из циклонов, дополняются влагой доходящих и сюда дальневосточных муссонов.
Господствует лиственничная тайга с даурским рододендроном в подлеске. В заболоченных котловинах выживают лишь редкостойные лиственничники и мхи. Выше 1200 метров над криволесьем из каменной березы и зарослями кедрового стланика простираются обширные плоскогорья — горные тундры. На гольцах — каменные россыпи.
Нагорья тянутся двумя полосами — северная массивнее и плосче, чем гористая южная. Вдоль цепочки котловин, разделяющей эти полосы, то есть как раз в зоне активнейшей сейсмичности, проложена трасса Байкало-Амурской магистрали. Сначала строители этого не учли и даже не предусматривали расходов на антисейсмику. Но первые же тоннели удивили обилием трещин, заполненных мелкодробленым щебнем, горячих вод и прочих сюрпризов «шевелящихся» подземелий. В районе одного только Северо-Муйского тоннеля бывает до 700 подземных толчков в год. Многое пришлось допроектировать на ходу.
Восточный бастион пояса нагорий на стыке с Джугджуром образуют сложно построенные Алдано-Майское и Юдомо-Майское нагорья, поднимающиеся в угловой части древнего Алданского щита. Еще один участок щита поднят в виде Алданского нагорья в составе Памиро-Чукотского пояса. Плоскогорья, занятые болотистой лиственничной тайгой, скрывают в недрах золото, слюду, пьезокварц, каменный уголь и даже апатиты.
Золото, связанное с кварцевыми жилами и последующим переотложением в коре выветривания, было открыто здесь лишь в 1922 году. Ключ Незаметный стал местом прииска с тем же названием — теперь это город Алдан, сердце золотопромышленного района, не менее популярного, чем давно известный лено-витимский Бодайбо. Россыпи, перемытые драгами, напоминают песчано-гравийные пустоши и даже барханные пустыни — их еще предстоит рекультивировать. Рядом, в Томмоте, комбинат «Алданслюда» добывает флогопит, а у Селигдара обнаружена драгоценная для Сибири и Дальнего Востока «агрономическая руда» — апатит.
Окраина Алданского нагорья площадью около 8,5 тысячи квадратных километров, примыкающая к реке Олёкме, в 1984 году объявлена Олёкминским заповедником.
Цепь впадин, примыкающая с севера к Становому хребту, оказалась в юрское время ареной углеобразования. Запасы превосходного коксующегося угля в Южно-Якутском бассейне исчисляются десятками миллиардов тонн! Уже давно были известны черностенные каньоны, прорезанные реками в сплошных угольных пластах мощностью по 20—60 метров, но бездорожье вынуждало держать такие богатства втуне. Теперь «малый БАМ» подведен к Беркакиту, и угледобывающий Чульманский район получил выход к Транссибирской магистрали. На исполинском, напоминающем лунный кратер разрезе в Нерюнгри уголь уже добывают.
Базой создаваемого здесь Южно-Якутского территориально-производственного комплекса будут и обнаруженные западнее Олёкмо-Чарского нагорья миллиарды тонн железных руд Чаро-Токкинского бассейна. Значительную их часть можно добывать тоже прямо с поверхности. О таком соседстве угля и руд металлурги могли только мечтать!
Между Чарой, Витимом и коленом Лены простерлось Патомское нагорье. Здесь еще в середине XIX века был открыт Бодайбинский золотоносный район — именно он получил известность как Ленские золотые прииски и как место трагического события — Ленского расстрела в 1912 году. Вплоть до открытия алданского и колымского золота Бодайбо был главным источником его добычи в стране.
Энергию прииски получают от Мамаканской ГЭС, сооруженной в 1961 году в устье Мамакана на берегу Витима, — это был первенец среди сооружений такого рода в условиях глубокой вечной мерзлоты.
Северо-Байкальское, самое западное из северного ряда нагорий, только на юге, в гольце Иняп-тук, превышает 2,5 километра. Остальное — таежные плоскогорья с высотами 1—1,5 километра.
Главное из минеральных сокровищ тут — слюда — мусковит. Мамско-Чуйский слюдоносный район расположен на левобережье Витима. Среди многих залежей руд цветных металлов перспективно богатое месторождение полиметаллических руд в долине реки Холодной, текущей в сторону Байкала. При его разработке возникнут новые сложные проблемы предотвращения загрязнений озера отходами.
Южный ряд нагорий Байкало-Алданского пояса образуют на востоке горная система Станового хребта, а на западе — Становое нагорье. В обоих названиях титул «становой» имеет оттенок стержневого, осевого, напоминает о чем-то вроде позвоночного столба в скелете. Но ни нагорье, ни хребет такого значения не оправдывают.
Средневысотный Становой хребет протянулся на 700 км от Джугджура на востоке к сквозному ущелью Олёкмы на западе. Межокеанский (лено-амурский) водораздел проходит по нему только восточнее перевала, через который его пересекли Амуро-Якутская автомобильная трасса (АЯМ) и «малый БАМ». Западнее этот водораздел не раз соскальзывает с одной продольной цепи на другую, поэтому точнее было бы и эту систему называть не хребтом, а Становыми горами. Лишь изредка тут поднимаются гольцы альпийского типа — таков у стыка с Джугджуром голец Скалистый высотой более 2,5 км.
Самая удивительная часть полосы нагорий — Становое нагорье, продолжающее к западу цепи Станового хребта. Вместе с ним оно поднято в составе общего валообразного свода. На него механически перенесли название соседа, хотя ничего «станового» и в этом нагорье нет. Оно совсем не несет на себе главного водораздела Сибири, и ни один из гребней не образует барьера («стана») на каком-либо важном перевальном пути. От Станового хребта нагорье отделено глубоким сквозным ущельем Олёкмы да и само распорото ущельем Витима, тоже сквозным. Главный водораздел континента оттеснен здесь далеко на юг, в среднее Забайкалье.
Недра нагорья на редкость подвижны. Его структуры за неоген и четвертичное время поднялись более чем на 2 км, а в хребте Кодар и до 3 км. Отставшие в ходе этого поднятия и даже опускавшиеся котловины лежат на северо-восточном продолжении Байкало-Косогольской полосы впадин с днищами на уровнях 500—900 м.
Опустись Верхнеангарская котловина еще на полсотни метров, ее залил бы удлинившийся Байкал. Восточнее в той же полосе расположены впадины Муйско-Куяндинская и Чарская. Все они столь же сейсмичны, как и занятые Байкалом, и уже не раз подтверждали это в недавние годы. Южнее верховьев Чары на базальтовых плато Удокана обнаружены даже юные вулканы.
Высочайший хребет Станового нагорья, Кодар лишь недавно появился на картах. Его поднявшуюся за 3 км вершину предполагают назвать пиком БАМ, а сквозь хребет строители магистрали пробили Кодарский тоннель длиной свыше 2 км. Недавнее открытие здесь настоящего альпийского высокогорья с 36 ледниками было научной сенсацией. Теперь суровым величием этих новых «сибирских Альп» удается любоваться в иллюминаторы самолетов на трассе Москва – Хабаровск.
Чарская котловина — редкостный природный феномен. В ложах с вечномерзлым грунтом налиты мертвые озера, дно которых бесплодно для любых организмов. Острая континентальность климата с долгими застоями страшно холодного воздуха приводит не просто к безлесью, а даже к развеванию песков: полоса тукуланов — барханов песчаных гряд среднеазиатского облика, простершаяся на десятки километров, выглядит в условиях вечной мерзлоты абсурдным парадоксом.
Уже предложено защитить все эти дива природы в едином Кодаро-Чарском национальном парке, и очень вовремя: трасса БАМа, проходящая по Чарской котловине, вызовет к жизни использование щедрых природных богатств, а с ним и резкие преобразования природы, которые не следует оставлять неуправляемыми. Среди мер по ее охране упомянем еще о Токкинском заповеднике. Он создан в 1980 году на Олёкмо-Чарском нагорье на площади более 7 тысяч квадратных километров.
У Чары и Кодара большое будущее. Тут возникнет «горнодобывающий треугольник». Основа его — великолепное соседство чаро-токкинских железных руд Сулумата и медных Удокана с коксующимися углями Апсата в горах Кодара. Высоко над их подошвой, прямо на склонах, видна 40-метровая черная толща угля, ждущая разработки. Хребет насквозь прорезан порожистым течением спешащих на север рек — Чары и ее притока Токко — именно здесь из Якутии в Читинскую область простерся на целых полтораста километров железорудный пояс.
На Чаре напрашивается создание угольно-металлургического центра. Но легко ли тут будет жить? Застои холодов и плохая вентиляция обещают частые смоги. Быть может, придется искать для будущих городов лучше проветриваемые места за пределами котловины?
Большая слава уготована Удокану. Сведения о его богатствах долго казались легендой. В бажовской сказке Хозяйка Медной горы обитала в недрах Урала. А хребет Удокан сам оказался хозяином медной горы в реальнейшем смысле слова: здесь разведана исполинская цельнорудная залежь медистых песчаников Наминга. Теперь к подножию хребта подошла Байкало-Амурская магистраль, и освоение Удокана стало реальностью. Руду будут не поднимать из недр, а спускать с гор.
Могучие порожистые реки обещают дать большое количество гидроэнергии. Три мощные ГЭС можно построить на одном среднем течении Витима — удобные створы есть в любом из сквозных ущелий при прорывах реки через Муйские и Делюн-Уранский хребты, да и ниже, в пределах Патомского нагорья. В ущелье, прорезающем Южно-Муйский хребет, где клокочет Тузаманская шивера, у поселка с «многообещающим» названием Многообещающий предположено воздвигнуть плотину Мокской ГЭС на 1,7 миллиона киловатт. В прорези Олёкмы, разделяющей Становые хребет и нагорье, можно поставить плотину для Ханийской ГЭС мощностью свыше 1 миллиона киловатт, а в других теснинах еще две гидростанции примерно той же мощности.
К югу от Байкало-Алданских нагорий простирается одна из самых обширных наших горных систем. Длина ее достигает полутора тысяч, а ширина свыше пятисот километров. Ее следовало бы называть Хэнтэй-Забайкальской горной страной — ведь юго-западная оконечность этой полосы гор уходит в пределы Монголии и в виде хребта Хэнтэй украшает панораму ее столицы Улан-Батора.
Нередко именно в этом районе и над севером Монголии располагается центр устойчивого монголо-сибирского максимума атмосферного давления, а с ним и антициклонального застоя огромной массы холодного воздуха. Поэтому и тут жестоко морозна и малоснежна зима; лето же, напротив, проходит под знаком вторжения сюда тропического воздуха из Гоби, хотя жару, конечно, смягчает прохлада горных поднятий.
Забайкалье, когда его пересекаешь, кажется однообразным. На колоссальном пространстве низкие и средневысотные хребты выстроились как бы в косую линейку в одном направлении — по диагонали к градусной сети. Однотипна и глубина, и густота их расчленения на второстепенные гряды, отроги, сопки. Продольные долины, и без того широкие, унизаны наподобие четок цепочками озеровидных котловин (а в прошлом в некоторых из них действительно существовали озера). У склонов одинаковая крутизна, на северных теневых — обычны даурские лиственничники, на припекаемых южных — степи. Это чередование сиверов и солнопёков создает картины горной лесостепи, тоже довольно однообразные. На многом лежит печать вечной мерзлоты, она распространена так далеко на юг, что переходит даже за границу нашей страны.
И все же эта земля при ближайшем рассмотрении оказывается полной очарования. Об этом хорошо писал еще Чехов: «Скажу только, что Селенга — сплошная красота, а в Забайкальи я находил все, что хотел: и Кавказ, и долину Псла, и Звенигородский уезд, и Дон. Днем скачу по Кавказу, ночью по донской степи, а утром, очнувшись от дремоты, — глядь, уже Полтавская губерния, и так всю тысячу верст». Словом, с однообразием фона сочетается разнообразие деталей и к тому же при внешней суровости великая щедрость природы.
Есть различия и между крупными частями необъятного горного царства. На северо-востоке хребты и долины более расплывчаты, переходят в обширные плоскогорья — Олёкминский Становик и Витимское. На втором из них совсем недавно действовали вулканы — на базальтовом плато высятся 12 свежих шлаковых конусов. Случаются и землетрясения силой до 7 баллов.
На юго-западе и юге глубже и гуще расчленение — здесь насчитывается до 15 параллельных хребтов и столько же полос долин и котловин. Гофрировка давно выровненных структур продолжалась с мезозоя до настоящего времени и шла унаследованно: валы вырастали в хребты, а в долинах, продолжавших прогибаться, скапливались продукты их размыва. При взгляде с самолета картина продольных гряд и долин напоминает окаменевшую зыбь океана. Но валы и ложбины этой зыби причесаны не ветром. Они подчинены направлениям глубинных и новейших смятий и разломов.
В некоторых плоскодонных долах распластались озера — Еравные в верховьях Витима, Арахлейские близ Читы. Это свидетели большей озерности края в прошлом, при ином климате. Когда он стал суше, в котловины проникли ландшафты, родственные монгольской Гоби. Озера и реки стали пересыхать, щебень с гор завалил плащами подножия, в скалах ветер начал выдувать ниши и странные фигуры, совсем как в пустынях.
По горам Забайкалья проходит межокеанский водораздел, но ни один из несущих его хребтов не выделяется ни высотой, ни осевым положением — среди них нет главного. Верховья рек тихоокеанской (амурской) и ледовитомбрской (ленской) покатостей так неравномерно и нестройно врезались в поднимавшиеся плоскогорья, что прихотливо извилистый водораздел часто соскальзывает с одного гребня на другой, а то и проходит прямо по болотистым плоскостям.
На юге, на возвышенном Хэнтэй-Чикойском нагорье, но в стороне от водораздела подняты высочайшие вершины Забайкалья — гольцы Берун-Шибертуй (2523 метра) и Сохондо (2499 метров). Возрастает до 8 баллов сейсмичность, а гребни несут следы небольших древних ледников. Часть территории как эталон сочетаний сибирской горной тайги с гольцами и участками дауро-мон-гольских степей охраняется в обширном Сохондинском заповеднике.
Забайкалье — редкостная сокровищница минеральных богатств. По всему югу протянулся пояс олововольфрамовых руд, которому сопутствуют даже молибденовые, медные и полиметаллические, а с ними в качестве спутников и руды множества ценнейших «малых» и редких металлов. Добыча вольфрама и молибдена — одна из основ горнорудной промышленности Забайкалья. На крайнем юго-западе важен «букет» их разработок в долине Джиды. На юге расположен Южно-Даурский оловоносный район. Знаменита, но уже сильно выработана Хапчеранга (здесь теперь перешли на добычу полиметаллических руд). Совсем исчерпана Оловянная — память о ее оловоносности осталась только в названии. Но в той же Нерчинской Даурии прямо с поверхности разрабатывается одно из крупнейших в стране месторождений олова — Шерлова гора — ее название тоже напоминает о прошлом: до открытия оловянных руд гора славилась своими шерлами — самоцветами: топазами, дымчатым кварцем, аметистами.
Руды полиметаллов добываются близ Читы и долин Шилки с Аргунью. С начала XVIII века их разрабатывали для так называемых Нерчинских заводов, хотя они и были расположены за полторы-две сотни километров от реки Нерчи и города Нерчинска. Эти заводы наряду с соседними золотыми приисками получили печальную известность как места каторжных тюрем царского времени. О них напоминают слова в песне: «Шилка и Нерчинск не страшны теперь...» Месторождения руд, питавшие эти заводы, давно выработаны. Единственное из старых мест добычи до сих пор разрабатывается в Акатуе («Долго скитался в степях Акатуя», — пел беглый каторжанин).
Золотые прииски нанизаны вереницей вдоль Транссибирской магистрали у подножий Олёкминского Становика. В бассейне Шилки доныне работают драги на реке Каре. Поселок Усть-Карский хранит печальную память о Карской каторге и тюрьме Кара.
Известность Забайкалья как железорудной земли тоже давняя. Его руды уже с конца XVIII века стали базой Петровск-Забайкальского чугунолитейного и железоделательного заводов, где отбывали каторгу декабристы. Полмиллиарда тонн руды (магнетита и бурого железняка) залегает в березовском Железном кряже на юго-востоке.
Есть в Забайкалье и алюминиевое сырье — нефелиновые сиениты и силлиманиты.
Трудно перечислить угольные «кочегарки» с их миллиардами тонн запасов топлива. Каменный уголь известен в Чикойской впадине и в долине Тугнуя, где его можно добывать в карьерах. Издавна разрабатывается каменный уголь Букачачи. Огромны толщи бурого угля у Гусиного озера и Харанора.
Ошурковское месторождение близ Улан-Удэ содержит более миллиарда тонн апатита. Забайкалье дает значительную долю общесоюзной добычи флюорита, запасы которого достигают миллионов тонн.
К древним и молодым разломам привязано более сотни минеральных источников, среди которых много горячих, например Питателевские в долине Селенги. На водах развилась сеть курортов — Шиванда, Кука, Олентуй, Ургучан, знаменит читинский нарзан «дарасун». Целительны углекисло-радоновые воды Молоковки близ Читы.
Осадков всюду мало: в котловинах — 200—300, в горах — до 450 миллиметров в год. Дожди на две трети позднелетние, весна и начало лета засушливы — поля надо орошать, а пастбища обводнять. Снега зимой так мало, что не везде устанавливается санный путь; озимые от морозов гибнут. Многие реки промерзают до дна — это ведет к образованию наледей при прорывах воды в трещины, а для водоснабжения приходится использовать подземные воды.
Реки могут быть впряжены в энергетику: на Селенге не трудно построить полдюжины гидростанций средней мощности, а на Шилке и две крупные.
Огромны леса Забайкалья. Их восстановление после рубок тормозят и мерзлота, и заболоченность. Местами успели прийти в движение даже песчаные дюны, площадь которых в долине Селенги и в Нерчинской Даурии на месте сведенных лесов только в течение XX столетия удесятерилась.
Южное Забайкалье — восточная окраина степной зоны Сибири. В сухих котловинах на каштановых почвах видны разреженные дерновины злаков с кустиками караганы. Склоны задернованы сильнее — это горная лесостепь, на сиверах видны сосново-лиственничные и березовые перелески. Тут и черноземы сменяются серыми лесными почвами.
На юге между срединным и восточным Забайкальем горы уступают место «заливу» монгольских плоскогорий. В этой части Нерчинской Даурии, особенно в котловине Торейских озер, бес сточных и поэтому соленых, преобладают полупустынные и степные ландшафты гобийского типа. Это уже не Южная Сибирь, а окраина Внутренней Евразии,
Главная транспортная артерия южного Забайкалья — великая Транссибирская железная дорога Юго-восточнее Читы от нее отходит ветвь к пограничному Забайкальску, за рубежом она продолжается как Китайско-Чанчуньская, в прошлом Китайско-Восточная (КВЖД). От Улан-Удэ через красивую гористую котловину Гусиного озера рельсы ведут в пограничную Кяхту и далее в Монголию к Улан-Батору.
Смежный с Гусиным озером отрезок долины Селенги — скорбный природно-исторический мемориал, место ссылки декабристов Бестужевых и Торсона. Созданный здесь музей напоминает о том, как, даже находясь в ссылке, пытливо и плодотворно работали декабристы над изучением края — чего стоит одно сообщение об углях Гусиного озера!
Прибайкалье включает приозерное Забайкалье на востоке и Предбайкалье на западе, а в целом образует высоко поднятый и подвижный мост между Становым и Саяно-Тувинским нагорьями. Вдоль оси он раздвоен полосой впадин, занятых Байкалом. При взгляде с космических высот можно понять, что все это — звено более протяженной Байкало-Косогольской полосы впадин. Она дает о себе знать уже в Становом нагорье, а на юго-западе уходит в Монголию, где простер свои воды младший брат Байкала Хубсугул (Косогол). Эта полоса — зияющая рана на поверхности Земли (провал, раздвиг?), подобную которой можно отыскать лишь на востоке Африки.
Горы сложены древнейшими гнейсами, кристаллическими сланцами, мраморами, внедрениями гранита. В ходе прогиба котловин в мезокайнозое накопились мощные (2—5 км) толщи континентальных отложений. Впадины — Верхне-Ангарская, две Байкальских, Баргузинская, Тункинская — заходят одна за другую кулисами. Сухие котловины хочется назвать незатопленными Байкалами, особенно когда в холодные утра их скрывает пепельно-серебристый полог тумана, создавая полную иллюзию озерной глади.
В сильную сейсмичность этих гор долго не верили: ярлык «древнего темени Азии» создавал ложное представление об устойчивости недр. А землетрясения, и притом сильные, по 1—8 баллов, случались многократно, с 1725 года их было больше трех десятков. В 1862 году целый участок дельты Селенги опустился под воду — на этом месте возник залив, так и именуемый Провалом.
Результаты недавних подвижек запечатлены и в причудливых очертаниях островов, поднимающихся из пучин Байкала. Назовем прежде всего островки Ушканьи и более значительный Ольхон. От противолежащих круч Байкальского хребта он отделен проливами: широким (его именуют даже Малым морем) и узким — Ольхонскими Воротами.
Приозерное Забайкалье — цепь средневысотных хребтов, обрамляющих озеро с востока и юга: Баргузинский, Улан-Бургасы, Хамар-Дабан. А Предбайкалье — взброшенная окраина фундамента Сибирской платформы, хребты средневысотный Байкальский и низкий Приморский, прорезанный истоком Ангары (теперь сюда влилось Иркутское водохранилище). У Слюдянки, близ юго-западного угла Байкала, добывают слюду-флогопит. В Хамар-Дабане залегает графит. Есть и золотые прииски.
Вдоль разломов бьют теплые источники, на некоторых из них действуют курорты. На восточном берегу Байкала славится Горячинск, в Тункинской котловине — Нилова Пустынь на радоновых водах и Аршан на сульфатно-кальциево-магниевом «нарзане». Оба этих курорта украшены панорамой Тункинских гольцов Восточного Саяна.
Через тоннель в Байкальском хребте к озеру вышла Байкало-Амурская магистраль. На берегу для нее пришлось пробить несколько «мысовых тоннелей», подобных проложенным на Кругобайкальской железной дороге на юго-западе озера. Обе прибрежные трассы врублены эффектными карнизами и позволяют любоваться Байкалом прямо из окон поезда.
На климат Прибайкалья влияет огромная водная масса озера, зимой отепляющая, а летом охлаждающая прибрежья. У берегов зимой на 6 — 10° теплее, а летом на 2 — 5° прохладнее, чем вдали от озера. Смещаются сезоны: самый холодный месяц — февраль, самый теплый — август; затяжная суровая весна значительно холоднее осени. К холодным водам спускается и холодостойкая растительность — кедровый стланик образует у берегов ложноподгольцовый пояс.
Лиственничная тайга уступает горным степями лесостепи только днища котловин, байкальский остров Ольхон и соседний участок Приморского хребта. На более влажных склонах тайга темнохвойная. Еще в 1916 году, первоначально для охраны крупного и темношерстного баргузинского соболя, был организован на склоне одноименного хребта Баргузинский заповедник. Теперь здесь охраняется ландшафт в целом.
В 1969 году на площади свыше полутора тысяч квадратных километров на северном склоне Хамар-Дабана создан еще один заповедник, ради престижа названный Байкальским, хотя к берегу он и не выходит. Его задача — охрана хамар-дабанской тайги с участками дауро-монгольских степей на солнопёках.
Назрело заповедание дельты Селенги — уникального птичьего царства. Запроектировано создание природного национального Байкальского парка с несколькими филиалами на разных берегах озера. Особенно важно организовать охрану байкальского ландшафта в местах выхода к озеру трассы БАМа.
Байкал — «славное море» русских песен, одно из неповторимых чудес планеты. «Как он под стать самой Сибири», — писал Твардовский. Творение природы, описанное и воспетое в тысячах текстов не менее чем Волга и Днепр и все-таки не легкое для изображения. На мелкомасштабных картах он похож на узкую щель, его ванну иногда считают глубоким желобом, крутобоким рвом. Однако на местности ширь водоема (24 — 79 километров) настолько значительна по сравнению со всего лишь километровыми высотами бортов впадины, что озеро выглядит скорее блюдом, а береговые хребты словно принижены из-за соседства с необъятной водной перспективой.
Бойких зыбей ветровые разгулы,
Даль, уводящая под небосвод...
Кряжи прибрежные — низки, сутулы
Перед простором торжественных вод.
В длину озеро простерлось на 636 километров. А площадь зеркала превышает 30 тысяч квадратных километров. Это глубочайшее озеро мира. Сопоставив глубину его дна (1620) и отметку поверхности (456 метров), поймем, что дно понижается до 1164 метров ниже уровня Мирового океана — такие скрытые под водой впадины суши называются криптодепрессиями; Байкал — самая поразительная из них.
Объем впадины грандиозен — 23 тысячи кубокилометров, это пятая часть пресных вод всей планеты. Столько же воды при несравненно большей площади вмещает целое Балтийское море. Водой из одного Байкала можно было бы наполнить впадины 23 Аральских или 92 Азовских морей. Отток осуществляет одна Ангара, выносящая из озера ежесекундно 2 тысячи кубометров воды.
У Байкала уникально многое: и тектоника озерной ванны, и кристально чистая вода, и как бы музейная сохранность сотен видов древних животных. А красота озера? Ею теперь любуются с орбит своих полетов даже космонавты! В штиль при солнце его поверхность лазурна, а при других погодах выглядит серо-стальной. Напомним о громовой мощи штормового прибоя, об упорных ветрах. То с юго-запада задувает хмурый штормящий култук, то с севера — пересиливающий другие ветры верховик, он же ангара, то «пошевеливает вал» дующий с северо-востока баргузин, а с направлений, близких к северо-западным, бесчинствуют осенне-зимние харахаиха и яростная леденящая сарма.
Сегодняшние контуры ванны Байкала тектонически молоды (возраст всего лишь четвертичный) и несут на себе следы качания самих берегов. Они менялись, смещались, но исполинский объем воды существовал постоянно, по меньшей мере с палеогена. Вот почему так неповторимо оригинальна фауна озера. Более трех четвертей видов, обитающих здесь, не встречается нигде в мире. Эндемичны целые роды организмов и даже некоторые семейства — байкальские бычки, голомянки, 230 видов рачков-бокоплавов (из 380 известных на земном шаре), некоторые моллюски. В пресных водах прижился тюлень, видимо проникший сюда из северных морей при похолодании в ледниковое время. Возможно, что тогда же попал в Байкал и омуль — одна из лучших промысловых рыб. Теперь лов омуля ограничивается, и временами его даже прекращают. Однако есть все данные так увеличить продуктивность рыбных промыслов, чтобы Байкал мог стать «рыбно-деликатесным» цехом страны.
В январе озеро замерзает. До постройки Кругобайкальской железной дороги на вторую половину зимы по льду прокладывались рельсы: к несомкнутой Транссибирской магистрали подключалось «ледяное звено».
Рельсами по льду катилась чугунка —
Ровно, незыблемо... Но иногда
Артиллерийскими залпами гулко
Право свое возвещала вода.
Это не узник на волю просился,
Это не ропщущий рушился кедр —
Взломанный лед, накренясь, торосился
От напряженья качнувшихся недр!
Действительно, как термические, так и сейсмические причины приводят к растрескиванию льда. А над выходами донных газов существуют и вовсе не замерзающие полыньи.
Байкал — самой природой созданный регулятор стока Ангары, неоценимый для поддержания равномерности ее режима. Но Иркутская ГЭС подпрудила своей плотиной исток реки и более чем на метр приподняла уровень всего озера. Казалось, метровая разница не превышает его сезонных колебаний, но и это повредило Байкалу: пришлось укреплять прибрежные дороги; нарушились сложные биосвязи — пострадала планктонная мелюзга эпишура, веслоногий рачок, а им питались и омуль, и бычок-желтокрылка; мальков желтокрылки поедал тот же омуль. Помутнела с подъемом уровня вода прибрежий, бычки лишились пищи и привычных нерестилищ, их численность упала, а это отразилось и на поголовье омуля.
Как же осторожно нужно обращаться с озером в дальнейшем! Широкое движение в его защиту возникло с возведением у берегов двух целлюлозных комбинатов. Экономическое обоснование их появления было недостаточно полным — на рубеже 1950 — 1960 годов еще недооценивалось значение забот об охране среды, эколого-экономический подход только начинал формироваться. Пришлось создавать дорогостоящие очистные сооружения; Селенгинский картонный комбинат уже обещает довести свои промстоки до полной чистоты. Все покатости, обращенные к Байкалу, объявлены водоохранной зоной, промышленные рубки на них прекращены, как и молевой сплав по речкам, текущим в озеро. Однако чистоте вод могут повредить и дальние вырубки — в бассейнах Селенги и Баргузина, а главное, и промышленные стоки из удаленных предприятий, например со стороны Улан-Удэ.
Борьба за предотвращение ущерба Байкалу вдохновила на яркие выступления многих писателей и крупных ученых. Обсуждались различные проекты помощи озеру. Так, предлагалось соорудить «ядоотвод» от Байкала в бассейн Иркута. В 1969 и 1971 годах поддержание достоинств Байкала стало предметом специальных правительственного и партийно-правительственного решений. Предусматривается всемерное использование оздоровительных и эстетических благ бассейна.
Озеро влечет к себе ценителей природы из самых дальних уголков страны, не редкость на его берегах и зарубежные гости. Трудно перечислить все манящие сюда соблазны. Конечно, тут чаруют поистине морская ширь и мощь водной стихии, и дивные оттенки хрустально-прозрачной воды, и хмурое горно-таежное, а местами и горно-степное обрамление. Но это, так сказать, общий фон, присутствующий на Байкале всюду. А сколько на более чем тысячекилометровой длине его побережий отдельных удивительных уголков, и каждому из них присуща своя неповторимая прелесть, будь то экзотический Шаманский Камень в истоке Ангары или Шаманский мыс у юго-западной оконечности озера...
Неправдоподобно эффектны восточные берега у Чивыркуйского залива и гористого полуострова Святой Нос (если бы не низкий перешеек, этот выступ суши легко можно было бы принять за крупный обособленный остров под стать Ольхону). Все еще мало затронута природа северо-западного «медвежьего» берега озера, но выход сюда участка БАМа делает особенно неотложными меры по охране этого побережья — здесь предложено организовать заповедник. Другой участок, где запланирован режим природного национального парка — прославленная у туристов бухта Песчаная, ограниченная утесами Большая и Малая Колокольни.
Ясное око Сибири, гордость нашей страны, Байкал должен оставаться незапятнанно чистым, и эта чистота нам дороже любых конъюнктурных выгод. Обратимся еще раз к Твардовскому и скажем вслед за ним:
«Байкал — бесценный дар природы —
Да будет вечен на Земле!»
Саяно-Тувинское нагорье долго оставалось в тени громкой славы соседей — Байкала и Алтая. О горах напоминали разве что бешеные летние паводки левых притоков Ангары, опустошавшие поля Присаянья. Только туристы за последние десятилетия пристрастились к Саянам, особенно к «водопадному слалому» — сплаву на плотах через пороги по горным рекам. Теперь всемирную известность Саянам принесло сооружение в енисейском ущелье крупнейшей на Земле Саяно-Шушенской ГЭС.
Вместе с горами Прикосоголья, уходящими в Монголию, нагорье простерлось с востока на запад за тысячу километров и на 600 с севера на юг. Кроме Саян в его состав входят тувинские котловины и еще несколько горных поднятии, которыми эти котловины обрамлены или разъединены. Древнепалеозойские структуры недр были взломаны и подняты новейшими движениями вместе с высоко «задранным» краем Сибирской платформы. А рельеф и при древности недр молод. Но в виде пригребневых плоскогорий на востоке от размыва все же уцелели поверхности древнего выравнивания — сарамы. Западный Саян, размываемый притоками Енисея к уровню его глубоко врезанного русла, расчленен на особенно сложную сеть хребтов. Пологие, средних высот гребни и плоскогорья с их долго не стаивающими снегами и белыми же коврами лишайника ягеля так и называются белогорьями. Реже встречаются гребни, иззубренные по-альпийски. Над этим потрудилось последнее из древних, а кое-где и современное оледенение. Вечно снежные пики Саян в отличие от белогорий называют белками. Сохранности многих плоскогорий помогли бронировавшие их лавовые покровы базальтов. Известны и совсем недавно действовавшие вулканы; случаются землетрясения.
Огромны минеральные ресурсы нагорья В Тувинской котловине залегает более 10 миллиардов тонн каменного угля — Улугхемский бассейн. У западного торца Восточного Саяна, близ Артемовска, разведано более 200 миллионов тонн железных руд. Значительны запасы титаномагнетита, железистых кварцитов, известны десятки рудопроявлений меди и многих других металлов. В тувинской части нагорья идет добыча киновари. Производство кобальта из руды в Хову Аксы, в предгорьях цепей Танну-Ола, — одно из крупнейших в стране. Имеется алюминиевое сырье; есть золотые прииски — у Артемовска и в Туве.
Известны ценности и среди неметаллических ископаемых — асбест, графит, нефрит, фосфориты. Запасы чистого хризотиласбеста в восточносаянском Ильчире, превышающие 4,5 миллиона тонн, выдвинули это месторождение на второе место в стране. Чешуйчатый графит Ботогола считается одним из лучших в мире — концессия Алибера разрабатывала его с середины XIX века. Саянский нефрит соперничает по красоте оттенков и рисунка с лучшими образцами из всемирно известных месторождений Индии и Китая.
Саяно-Тувинский фрагмент гор Южной СибириВосточный Саян — вовлеченный в южносибирские поднятия край докембрийского фундамента платформы. На юго-востоке над Тункинской котловиной подняты за 3000 метров два по-альпийски зубчатых хребта — Тункинские и Китойские белки; их эффектные гольцовые цепи заслужили имя «саянских Альп». Подножие Тункинских белков обрезано, как по линейке, юнейшим взбросом; свежесть разлома такова, что он кажется шевелящимся прямо на глазах. Над западным изголовьем Тункинской котловины поднялась самая высокая, пограничная с Монголией часть Саян во главе с Мунку-Сардыком (3492 метра) К нему примыкает Окинское плоскогорье — «саянский Тибет». С базальтовых плато в некоторых долины сползли языки древних лав. В бассейне Оки есть низкие вулканические конусы. Восточный Саян настолько ниже и суше соседнего Алтая, что современных ледников тут всего 17, а площадь их лишь 8 квадратных километров.
Пятая часть площади Восточного Саяна занята горной тундрой и каменными развалами. Тайга на малоснежном востоке сосново-лиственничная, на западе, где обильнее снегопады, черневая. На южных солнопёках она перемежается со степными убурами. Новую жизнь в долины внесла проложенная через тоннели и скальные выемки перевальная железная дорога Тайшет — Абакан, восточное звено Южсиба.
На северо-западе структуры Восточного Саяна погружаются.
У берегов Енисея размыв выделил из этих структур древние магматические массивы, образовав уже упоминавшиеся «дива природы» — Красноярские Столбы. Каменные великаны вместе с окружающим горно-таежным ландшафтом на площади около 50 квадратных километров охраняются в одноименном заповеднике.
Перья... Крепость... Дед... Прадед... Гриф... Беркуты... Каин... По одним названиям утесов можно судить о сказочной вычурности этих природных изваяний. Но они не просто эффектны. Столбы — школа мастерства альпинистов-скалолазов, именно отсюда начали свой путь к вершинам прославленные горовосходители братья Абалаковы...
Тувинские котловины заняты привольными холмисто-увалистыми равнинами, которые в ходе поднятия нагорья задержались на уровнях 550 — 1200 метров. Самая северная из них — Тоджинская — наименее тувинская по облику, днище у нее не сухостепное, а болотно-боровое с великолепным созвездием древнеледниковых озер. Восточный Саян ограждает Тоджу с востока, она лежит как бы в тупиковом кармане для западных ветров и получает в год до 400 миллиметров влаги. На ее склонах обширны кедровые леса. В горах Академика Обручева есть суровые плато, бронированные молодыми базальтами и изрезанные каньонами енисейских истоков.
Собственно Тувинская, или Улугхемская, котловина протянулась более чем на 300 километров. У слияния сплавных истоков Енисея, Малого и Большого, расположена столица Тувы — город Кызыл — с обелиском, обозначающим «центр Азии». Отсюда к своему прорыву через Западный Саян устремляется судоходный Верхний Енисей — Улуг-Хем. В западную часть котловины проникло на 75 километров верховье Саяно-Шушенского водохранилища, так что теперь в него впадает укоротившийся Верхний Енисей.
В средних и южных котловинах Тувы — остро континентальный климат с огромным размахом крайних температур (жара, несмотря на приподнятость, до 40°, морозы до минус 58°). Осадков выпадает всего 180—300 миллиметров в год. Снега так мало, что можно и зимой держать скот на подножном корму, зато летом сухостепные пастбища нуждаются в обводнении, а поля — в искусственном орошении. Многие реки промерзают до дна. При прорывах воды намерзают наледи под стать колымским.
К югу от котловин проходит один из главных водоразделов Евразии. Сток к северу отсюда идет в Ледовитый океан, а к югу — в безотточные области Центральной Азии. Это прерывистая цепь Южно-Тувинских гор — выпуклая к северу дуга от Прикосоголья до Алтая. В ней есть и высокогорные звенья с альпийскими зубчатыми гребнями высотой порядка 3—4 километров. Здесь многие сибирские стороны природы сменяются центральноазиатскими: на теневых склонах тайга и животные — сибиряки, а на солнечных — чисто монгольские степняки, на север не проникающие. Соседкой северного оленя тут оказывается антилопа — дзерен.
Южнее этого барьера простирается уходящий далеко за границу край Великих Западно-Монгольских озер. Советскому Союзу принадлежит узкая периферия равнины, наклоненной к одному из крупнейших озер края — приграничному Убсу-Нур. Высота его зеркала — 759 метров. Тут уже все центральноазиатское: сухой климат (в год менее 100 миллиметров осадков), пыльные бури, скудные, теряющиеся в песках реки, типично монгольский спектр фауны с ее грызунами и ящерицами, разведение верблюдов.
Западный Саян, перпендикулярный Восточному, ниже его; высоты главных гребней тут 2500 — 2900 метров, Бай-Тайга поднята до 3129 метров. Сеть долин гуще, сами они глубже, уцелевших плоскогорий меньше. Альпийские зубцы есть только на единичных хребтах, а современных ледников нет. Уже упоминавшееся сквозное ущелье, через которое Енисей прорывался из Тувинской котловины в Минусинскую, затоплено водохранилищем.
Таежные горы издавна были пересечены Усинским трактом, соединявшим Минусинскую котловину с Тувой через перевалы высотой более километра. Теперь действует и вторая перевальная трасса — от Абаканского завода (Абазы) у юго-западного выхода из Минусинской котловины к западнотувинскому городу Ак-Довурак (белая глина) — центру добычи «белой шерсти» — асбеста. Оба тракта стоят один другого по привлекательности природы. Особенно популярен Усинский — у туристов он считается одной из красивейших дорог во всей стране. Из знойной Минусинской степи с ее бахчами, солоноватыми озерами и миражами попадаешь в глухомань горно-таежных ущелий, а на перевале через хребет Кулумыс ахаешь от раскрывшейся панорамы холодных и диких пиков Ергаки. В их очертаниях распознается силуэт богатыря — «Спящий Саян». Далее путь ведет по благодатной медоносной долине реки Ус, давшей название тракту. Тайга сменяется горной лесостепью, а за Веселым перевалом через Куртушибинский хребет лежат уже горно-степные котловины Тувы...
Природа левобережных склонов, примыкающих к енисейской Трубе, охраняется в огромном (чуть меньше 4 тысяч квадратных километров) Саяно-Шушенском заповеднике. Истинная красота и величие нагорья будут полнее осознаны с организацией природных национальных парков (первым из них намечено создать Тоджинский парк). Могучий Саянский территориально-производственный комплекс, питаемый богатырской энергией великанш гидростанций, позволит здесь вырасти большим городам.
В Кузнецко-Минусинском крае простерлись лесостепные и степные равнины с черноземами, занимающие днища обширных котловин. Ими разделены три полосы гор, среди которых осевая — средневысотный Кузнецкий Алатау. Они отставали от соседних звеньев южносибирских гор и были вовлечены в общее с ними поднятие позднее, чем Саяны с Алтаем, — лишь в четвертичное время, хотя недра сминались тут уже в раннем палеозое.
Сердце края — промышленный ландшафт Кузбасса с густейшей населенностью и мощным прессом техногенных влияний на природу. База этой индустрии — гигантские запасы каменного угля. Важны железные руды Горной Шории, а также другое оруденение — с жилами и россыпями драгоценных металлов, редких, цветных и полиметаллов, известны залежи бокситов и нефелина.
Западные склоны гор получают 600—800, а местами и до 1500 миллиметров осадков в год — там черневая тайга. Восточным склонам, хоть они и лежат в дождевой тени, достается по 400—500 миллиметров — тут больше парковых сосняков и листвяг. На частых полянах радует большетравье, по пышности не уступающее субальпийским лугам соседнего Алтая. В котловинах осадки убывают до 240—380 миллиметров. Более трети их выпадает зимой, и снег не дает грунтам промерзать глубоко. Западные ветры приходят в котловины, переваливая через горы, то есть в нисходящем потоке, что дополнительно иссушает климат. Весной эти фёны-«снегоеды» на глазах испаряют маломощный покров снега, лишая влаги поля, — тогда крепнет и мерзлота.
Между Саянами и Кузнецким Алатау более чем на 350 километров протянулась полоса степных котловин, дренируемых Енисеем, Абаканом и Чулымом. На юге это обширная Минусинская котловина, севернее — Сыдо-Ербинская и Чулымо-Енисейская. Дно их прорезано реками до отметок 170—280 метров. Встречаются даже соленые озера, лишенные оттока. Котловины разобщены низкогорьями и асимметричными кряжами высотой 800—900 метров. С подъемом дна котловин к Саянам увлажнение увеличивается почти до 500 миллиметров, и в права вступает березово-осиновая лесостепь. В пермское время возник Минусинский каменноугольный бассейн, в нем более 37 миллиардов тонн угля. Центр его добычи — Черногорск близ Абакана. С погружениями юрского времени связан Балахтинский буроугольный бассейн в Чулымо-Енисейской котловине. Большое будущее имеет Южно-Енисейский (Абакано-Минусинский) индустриальный комплекс.
Кузнецкий Алатау в хребте Тегир-Тыз (или Тегир-Тыш, "небесные зубы") достигает высоты 2178 метров — увенчанный развалами каменных глыб пик Верхний Зуб. Сложная сеть долин расчленила поверхность на округловерхие массивы — таскылы, местами уцелела мезозойская кора выветривания и встречаются древнеледниковые цирки.
Свыше 60 миллионов тонн железных руд «абаканской Благодати» разрабатываются с середины XIX века. Сокращенное название тогдашнего Абаканского завода — Абаза — стало именем современного города и рудников, снабжающих металлургию Кузбасса. По соседству расположены Тёйские железорудные карьеры с запасами более 130 миллионов тонн. Молодой поселок горняков в верховьях реки Тёи так и назван Вершина Тёи. К Батенёвскому кряжу примыкают залежи руд молибдена, разрабатываемые для Сорского комбината, и меди с молибденом — на Туимском руднике. Имеется рудное золото. Золотоносны и металлоносны также северо-восточные предгорья. Экономически драгоценны ресурсы сырья для получения глинозема и алюминия у Горячегорска и Белогорска, где особенно громкую известность заслужили нефелины месторождения Кия-Шалтырь.
Горы поднимались так недавно, что на их склонах доныне сохранились очаги древней флоры. В них от доледниковых и межледниковых ландшафтов уцелели представители широколиственных лесов. Экзотическим в суровой Сибири выглядит «остров» сибирской липы.
Активно вторгся культурный ландшафт в дебри Алатау с прокладкой здесь одного из звеньев Южсиба (Новокузнецк — Абакан).
Кузнецкая котловина — участок земной коры длиной 340 и шириной до 110 километров, который сильно отстал от структур, поднимавшихся по соседству (высоты тут равны 150—450 метрам). Тенденцию к отставанию котловина унаследовала с древнейших времен — ее длительное прогибание, достигавшее 10 километров, привело в палеозое и юре к накоплению угленосных толщ. Богатейший в нашей стране по запасам высококачественных углей Кузнецкий бассейн занимает почти всю котловину. До глубины 1800 метров их учтено более 900 миллиардов тонн, но добыча все еще идет менее чем с 200-метровой глубины и даже с поверхности. Обилие угольной пыли, которая помогает конденсации влаги, содействует частоте и густоте туманов.
Томь, дренирующая котловину к Оби, должна снабжать водой гигантский Кузбасс, «выпивающий» ежесуточно до 1 миллионов кубометров воды и лишь часть их возвращающий реке. Перебросить сюда воду неоткуда, нужно научиться управлять самой Томью. На одном из порогов встает плотина Крапивинского гидроузла с ГЭС на 300 тысяч киловатт. Водохранилище размером 670 квадратных километров перехватывает и сглаживает сезонные пики стока. У берегов возникает чудесный район отдыха для горняков Кузбасса.
Котловина занята лиственнично-березовой лесостепью, степные участки возделаны под зерновые, картофель и овощи. После открытых угольных разработок остается «лунный ландшафт». Карьерные выемки и растянувшиеся на многие километры отвалы вскрышных пород и шлаков уменьшают даже площади, пригодные для заселения. Рекультивация решается здесь уже и как социальная проблема.
Южное изголовье котловины занимают средневысотные хребты Горной Шории — отроги кряжа Бийская Грива, связывающего Алтай с Салаиром. Здесь добывают золото, разрабатывают легкообогатимые магнетитовые железные руды, запасы которых достигают 750 миллионов тонн и позволяют выгодно использовать их для кузнецкой металлургии.
Салаирский кряж — вытянутая на 300 километров асимметричная возвышенность с черневой тайгой на пологоволнистом юго-западном и с березовой лесостепью на более крутом восточном склоне. Его уступ — тырган — поднимается на сотню метров над Кузнецкой котловиной, абсолютные же отметки не превышают полукилометра. Каменные складки Салаира обнажаются и единичных выступах и грядах среди мощного плаща лёссовидных суглинков. Оконечность кряжа подступает к пригородам Новосибирска. Еще в конце XVIII века шли разработки и плавка салаирских полиметаллических руд и серебра. Теперь центром их добычи стал город Салаир.
К юго-западу от подножий Салаира в связанных с ним погруженных структурах на обширной площади залегают 6 миллиардов тонн нижнепермских каменных углей Горловского бассейна с центром добычи в Листвянском.
Алтай — мир высочайших гор не только Южной, но и всей Сибири. Нигде изрытые падями просторы ее горной тайги не увенчаны таким, как здесь, ярусом бриллиантовых снежных вершин. Высших значений достигают все показатели величия и богатства южносибирской природы. Недаром художник Николай Рерих считал Алтай жемчужиной Сибири и всей Азии, писал, что тут «и горы-то прекрасны, и недра-то могучи, и реки-то быстры, и цветы-то невиданны», восхищался страной, полной «прекрасных лесов, гремящих рек и белоснежных хребтов».
Алтай — самая западная из южносибирских горных систем, а поэтому и самая увлажненная: на внешних склонах за год выпадает от 1 до 2 тысяч миллиметров осадков. Здесь наиболее богатая во всей Сибири тайга, самые пышные луга, а значит, и горные пастбища — они занимают до одной пятой площади Алтая. Питаемые ледниками ручьи сверкают водопадами, клокочут в каменных теснинах — бомах, рождают могучие реки, главные из них — Катунь и Бия, слагающие великую Обь. Юго-западные подножия прорезаны Иртышом, в долине которого разлились рукотворные моря. Не уступят остальным южносибирским и сокровища недр, прежде всего рудные. Словом, это удивительный край, заслуженно ценимый горняками и металлургами, энергетиками и скотоводами, туристами и альпинистами...
Лабиринт хребтов и долин может показаться хаотическим. Но ведь именно здесь академик Обручев различил стройный порядок, позволивший ему даже выявить новейший этап в развитии рельефа — неотектонический. Поверхность Рудного Алтая оказалась как бы учебной моделью, доказывающей значение недавних движений для рельефа горных стран. Часть неровностей, преимущественно второстепенных, выкроена размывом из древних, еще палеозойских складок, простирающихся с юго-востока на северо-запад. А новейшая гофрировка, которой сопутствовали и разломы, пересекла древние складки наискось, так что главные неотектонические валы, а с ними и крупные хребты простерлись с запада на восток.
АлтайТак, южный вал тянется от пограничного гребня Табын-Богдо-Ола к среднегорьям Нарымского хребта. От остального Алтая этот вал отделен молодым продольным долом, в котором расположились долины верхней Бухтармы, Нарыма и часть долины самого Иртыша, затопленная ныне заливом водохранилища. Другой вал протянулся севернее этого дола — от восточной половины приграничного Сайлюгема через хребет Листвягу к заиртышским Калбинским горам. Соседний, еще более северный вал увенчан высокогорными хребтами — Чуйским и Катунским (их же нередко называют Чуйскими и Катунскими Альпами). Катунский возглавлен вершиной Алтая — красавицей Белухой, ее высота — 4506 метров. Древние плоскогорья и плоскодонные впадины, такие, как Укок и Чуйская степь, уцелели, видимо, не без защиты со стороны перекрывавших их древнеледниковых шапок.
Многие котловины не случайно именуются «степями». Они так замкнуты, что влаги получают вдесятеро меньше, чем горы: всего 200—300, а Чуйская степь — 100 миллиметров в год. Поэтому сюда проникают горно-степные ландшафты центральноазиатского типа, где превосходно себя чувствуют и животные-«центразиаты». Над степями и горной лесостепью подножий простирается могучая горная тайга: на севере — до 400—1500, на юге — до 1700—2400 метров. В ее фауне — типичные сибиряки-северяне.
Темнохвойную горную тайгу образуют сибирские кедры, ели и пихты, чернь — пихты с осиной. Темнохвойная тайга характерна только для севера (чисто пихтовая — для увлажненного запада). На северо-западных предгорьях обычны леса из сосен и лиственниц, на пригребневых частях Калбинских гор — сосновые. Южнее горно-таежные северные склоны чередуются с горно-степными южными, образуя горную же лесостепь. А в глубь гор с иссушением климата темнохвойные леса сменяются осветленными и редкостойными из сибирской лиственницы.
Когда, миновав таежные склоны, выходишь к верхней границе леса, поражаешься открывшемуся простору. По сочности и красочности горных лугов Алтай спорит с Большим Кавказом, а по гигантизму трав субальпики — с «травяными лесами» Дальнего Востока. Зеленую гущу образуют левзея (маралий корень), борщевик, пестрят ярко-розовые пионы, купальница алтайский огонек, дельфиниум... С травами перемежаются рощицы искривленных березок и ивняка.
Ковры низкотравной альпики поражают крупными размерами венчиков и соцветий. Иногда зелень даже отступает перед голубизной сплошь цветущих аквилегий — водосборов, но и этот фон испещрен огоньками купальниц, дикорастущими анютиными глазками алтайских фиалок, раковыми шейками горца, кубово-синими звездными бокальчиками генциан — горечавок, золотистой желтизной алтайских маков, белизной анемон — ветрениц, розовыми первоцветами — примулами, бледно-лиловыми астрами.
.jpg "Алтайский мак")
На горных лугах, зимой спускаясь в леса, пасутся кабарга и сибирская косуля, горный козел — таутеке. Очень типичны для горных лугов алтайские сурки и пищухи-сеноставки.
.jpg "Пищуха-сеноставка")
Над лугами простираются горные тундры и вздымаются скальные снежно-ледниковые выси — тут царство горных козлов, забредают сюда даже северные олени, и теми и другими не прочь полакомиться снежный барс и красный волк. В мире птиц заметны алтайский улар (горная индейка), альпийская галка, клушица, белая и тундряная куропатки, питающийся падалью бородач-ягнятник.
Еще в 1932 году был учрежден Алтайский заповедник. На площади свыше 8,5 тысяч квадратных километров от Телецкого озера до гребня Абаканского хребта охраняется ландшафт всех высотных зон, включая и горные степи. Особенно могучи здесь богатырские лиственницы. Хороши заповедные леса весной, когда их снизу заливает ароматом и белопенными кистями черемуха, а розовыми цветами — рододендрон подлеска, и в особенности осенью, когда загораются разными красками деревья в нижнем ярусе.
Перл природы заповедника, да и всего Алтая — Телецкое озеро. Тяжело-зеленая гладь его зеркала лежит на высоте 436 метров над уровнем моря и занимает 223 квадратных километра. Озеро продолговатое — длиной 77 и шириной до 30 километров. Оно напоминает затопленную долину, но отнюдь не только речную. Новейшая тектоника переуглубила ванну до 325 метров по сравнению с уровнем нижележащих верховьев Бии. Ваятелями котловины послужили и сила размыва, и древнеледниковая «косметика» с сглаживанием скал и валунными нагромождениями.
Заповедан, а значит, закрыт и для туристов только правый берег. Назрела необходимость упорядочить и пользование левобережьем — его прикроет собой природный национальный парк.
Есть у Алтая еще одно озерное око — Марка-коль. Голубая гладь размером почти в 450 квадратных километров покоится на километр выше, чем у Телецкого. К берегам подступают то лиственничная тайга, то степи. В Иртыш из него течет река Кальджир, или Чумек, — имена эти переводятся как «ключ» и «кран». По Кальджиру в озеро поднялись хариус, гольян, ленок — лосось, именуемый тут ускучом. Весной косяки ускуча, ломясь на нерест, буквально перепруживают ручьи. С 1976 года здесь организован заповедник.
В прошлом Алтай оледеневал сильнее, чем Саяны и Забайкалье. Одно время ледники покрывали плоскогорья шапками льда, как теперь в Скандинавии, а долинные ледники выползали из гор на равнины, как на Аляске. Ледник, залегавший вдоль Бухтармы, протягивался на 350 километров, почти вчетверо превосходя нынешний памирский Федченко. На последнем этапе оледенение охватило только верховья долин и пригребневые части хребтов. Именно в это время сложился на Алтае весь ансамбль альпийских красот — пильчатых гребней, цирков, сияющих озер... Оледенение и сегодня впечатляет: с хребтов сползают почти 800 ледников. Его общая площадь в конце XIX века превышала 600 квадратных километров, но затем заметно сократилась. Снеговая граница на влажном западе опускается ниже 2,5, а на сухом юго-востоке поднята до 3,5 километра.
Недра Алтая рудоносны. Над этим потрудились внедрения гранитной магмы в палеозое и горячие растворы, проникавшие в трещины из ее очагов. Особенно богат рудами юго-запад, что запечатлено даже в имени гор. Рудный Алтай с его знаменитой Иртышской зоной смятия и полосой мощных гранитов в Калбинских горах состоит из нескольких рудных поясов. В одном из них преобладают руды полиметаллов, в другом — медные, в третьем — редкометалльные. Есть и золотоносный пояс. А у руд множество полезных примесей еще с десятками металлов. Подсчитано, что каждая тонна руд Алтая в 3—4 раза ценнее, чем в остальных рудных районах страны Особенно важны лениногорские и зыряновские свинцово-цинковые месторождения. Первые были открыты еще в 1786 году горным инженером Филиппом Риддером и уже почти два века дают продукцию. Возрождение добычи полиметаллов на Рудном Алтае связано с инициативой В. И. Ленина. Это послужило основанием для переименования в 1941 году города Риддера в Лениногорск. Сегодня Рудный Алтай — главный поставщик цветных металлов всей стране, дающий ей 40% свинца и 60% цинка.
Еще раньше был открыт и разрабатывался узел медных и полиметаллических месторождений в северо-западных предгорьях Алтая — у Колывани и Змеиногорска. С исчерпанием медных руд Колывань перешла на самоцветы, а у Змеиногорска и Горняка добыча полиметаллов продолжается. Юго-восточнее Колывани разведано свыше полумиллиарда тонн магнетитов.
Вдоль разломов бьют целебные теплые источники, база привлекательных курортов. Особенно известны радоновая Белокуриха в северных предгорьях и Рахмановские ключи у южных подножий Белухи. Близ Белокурихи и Колывани замечательны фантастические гранитные останцы, они напоминают то фигуры неведомых чудищ, то руины древних замков.
У преддверия Алтая сливаются Бия и Катунь. Каждая из них несет память о своем горном прошлом: Бия о том, что муть горных истоков оставлена ею в Телецком озере, а Катунь — как вспоили ее горные снега и ледники и не было по пути ни одного озера, где бы мути их талых вод можно было отстояться. Давно заметили, а теперь видно и с самолета, что обе реки ниже своего слияния долго не смешивают вод и текут двумя параллельными струями — темная от прозрачной чистоты вод струя Бии и буровато-мутная — Катуни.
Телецкое озеро не только отстойник, но и регулятор стока Бии — на ней самой природой подсказано создание каскада ГЭС. Лестница из шести плотин и станций возникнет и на Катуни; одна из ступеней, Еландинская, уже в проекте. Тогда и Катунь понесет на слияние с Бией отстоенные воды, и мы не различим уже по оттенку их струи в Оби. А зарегулированная молодая Обь в сезоны наибольшей нужды в орошении сможет отдавать часть воды соседним степям Кулунды.
Несказанной красотой обогатилась природа в результате создания мощных ГЭС на юго-западной окраине Алтая — Иртыше. Тут подпружены светло-лазурные водохранилища с извилистыми гористыми берегами. Плотина Усть-Каменогорской ГЭС преградила путь Иртышу как раз у выхода его из суженного до 400 метров «устья каменных гор» в равнинный раструб долины. В этих воротах Рудного Алтая встала плотина высотой 50 метров с уникальным однокамерным шлюзом. Стесненная кручами долина затоплена вверх на 85 километров на площади всего 37 квадратных километров, да и объем тут скромный — всего 1 кубокилометр воды. Он справляется с суточным регулированием стока.
Влиять на более длительные ритмы — задача вышележащей Бухтарминской плотины. Она подняла уровень реки на 94 метра, позволив получить тут 675 тысяч киловатт, и затопила не только ее сквозную долину вместе с устьевой частью долины Бухтармы, но и широкое продольное колено иртышской долины, образовав обособленное Большенарымское «море». Более того, подпором оказалось подтоплено даже огромное озеро Зайсан (зеркало его находилось на высоте 386 метров и имело до ста километров в длину и до 30 в ширину). Поднятие уровня озера на 7 метров расширило его до 40 и удлинило до 160 километров — затопило, в частности, болотистую дельту Черного Иртыша. Общая площадь водоема, созданного подпором, включая «выросшее» озеро, превысила 5 тысяч квадратных километров. Некоторые гидрологи весь Зайсан называют теперь частью Бухтарминского водохранилища, но это несправедливо: не перестаем же мы считать озером Байкал, подпруженный подобным же образом на метр.
Воду Иртыша жадно пьют засушливые районы Внутреннего Казахстана, а запасы ее ограниченны, На это, в частности, повлияло увеличение расходов воды Черного Иртыша на орошение полей в его зарубежных верховьях. В засушливые годы бывает, что запасов иртышских водохранилищ не хватает даже для питания электростанций. Тогда в качестве донора выступает Экибастузская тепловая ГРЭС — она дает энергию рудноалтайским предприятиям в периоды, когда надо пополнять водохранилища. Задумываются и о переброске воды из верховьев Катуни к Иртышу через Бухтарму и сквозь тоннели в хребтах Холзун и Листвяга.
Долины Рудного Алтая, прорытые притоками Иртыша в тектонических желобах, изобилуют плодородными землями. Часть их ушла под уровень водохранилищ. На новые места ближе к горам перемещено более 90 селений. Алтай славен и овцеводством. Местами разводят маралов за их целебные панты. С лучшими медами страны конкурирует алтайский мед. Неисчислимы возможности промысловой охоты.
В долины Рудного Алтая давно проникли железные дороги, в Горном Алтае их пока нет. Тем важнее его стержневая автомагистраль — в прошлом нелегкий, проложенный с помощью карнизных выемок в скалистых бомах (теснинах), а теперь реконструированный Чуйский тракт. В его прокладке принимал участие как изыскатель певец Сибири писатель Шишков — ему на одной из полян в долине Катуни поставлен памятник. Начинаясь от Бийска, тракт выходит на кручи над Катунью, и впереди раскрывается панорама горно-лесного простора — море тайги, одевающей взволнованную зыбь гор. Лежащее тут село Сростки — родина писателя и кинематографиста Шукшина, арена действия нескольких его фильмов.
В лесистых низкогорьях тракт минует котловину Горно-Алтайска и поднимается по суживающемуся ущелью. Вверх по Катуни дорога уходит к горно-лесному курорту Чемал и выше — к створу Еландинской ГЭС и ломкам ороктайского мрамора. Тракт же проложили в обход вышележащих теснин горами, откуда он спускается в совсем новый мир нагорных степей с темными, как чернозем, почвами и посевами скоросозревающих хлебов. Еще раз выйдя к Катуни, тракт уходит вверх по ее притоку Чуе в более высокие котловины — Курайскую и Чуйскую «степи». Чуйская — скорее полупустыня с пятнами вечной мерзлоты и солончаковыми луговинами, а пасущиеся на ней стада верблюдов и яков свидетельствуют, что рядом — Центральная Азия.
Многие туристы идут по Катуни выше устья Чуи — их притягивают два магнита: гора Белуха и Уймонская котловина. Вид на снежно-ледниковый массив Белухи через Аккемское озеро чуть молочной голубизны — ландшафтный шедевр мирового класса.
Верхний Уймон служил в 1926 году базой Алтайской экспедиции семьи Рерихов — они изучали тут и природу, и древности. Туристы поднимаются на хребты, с которых художник писал этюды «владычницы Алтая» Белухи. Он говорил, что тут «самые синие, самые звонкие горы».
Художника еще тогда восхищали и экономические возможности, и перспективы развития совсем девственного в те дни глубинного Алтая. Он писал:
«...Строительная хозяйственность, нетронутые недра... травы выше всадника, лес, скотоводство, гремящие реки, зовущие к электрификации — все это придает Алтаю незабываемое значение!»
Очарованный природой Уймонской котловины, Рёрих мечтал, что именно здесь вырастет в будущем культурный центр Алтая с железной дорогой из Барнаула (ее пытались трассировать в дореволюционные годы). Он предлагал даже подходящее будущему городу имя — еще один Звенигород — настолько все вокруг выглядело «ясно, чисто и звонко».
Альпинисты присвоили имя Рёриха одному из снежных пиков Алтая, водрузив на нем знамя рёриховского Пакта мира.
Выражаем искреннюю благодарность за разрешение использовать в оформлении электронной версии книги фотографии их авторам:
Андрону Белькевичу из Москвы,
Ирине Асташиной из Москвы