со дня рождения
Юрия Константиновича ЕФРЕМОВА
1913 – 2013
Глава 20. Равнины Средней Азии
Равнины Средней Азии и большей части Казахстана – царство пустынного и полупустынного ландшафта, разного в умеренном и субтропическом поясах, а также в зависимости от субстрата – каменистого, песчаного, глинистого. Под спокойно лежащими напластованиями морских осадков скрыты структуры более древнего фундамента, смятого частично в мезозое, а на продолжениях складок Урала и Тянь-Шаня и раньше. Волей новейших движений погребенные складчатые сооружения нет-нет да и напоминают о себе: то они проглядывают островными кряжами среди песков Кызылкума, то показывают свои «спины» в Закаспийских низкогорьях. Их гряды вытянуты на северо-запад в согласии с простираниями складок фундамента Каракумской плиты и Скифской платформы Предкавказья и Донбасса.
На огромных пространствах рельеф равнин построен древними реками, а затем лишь перевеян ветрами. В прошлом потоки воды выносили с гор на равнины большие объемы песков и глин, а разгружались от этих наносов при иной конфигурации речной сети. Большую часть песчаных пустынь построили реки. В Каракумах – это древние наносы Пра-Амударьи, а в Сары-Ишикотрау – выносы Или и других рек Семиречья.
К подножиям Копетдага, Гиссаро-Алая и Тянь-Шаня прильнули предгорные наклонные равнины – их создали слившиеся своими боками веерообразные конусы выноса коротких рек. У подножий эти речки оставляли более крупные каменья, щебень и галечники, позднее слежавшиеся в конгломераты. Дальше в пустыню вода выносила муть, которая, отлагаясь, создавала глинистые, лёссовые и пылеватые шлейфы.
Невероятными экзотическими скоплениями воды, при этом не очень соленой, выглядят в пустынях огромные озера-моря – Каспий, Арал, да и Балхаш. Недавно к ним прибавились водоемы, принявшие в себя отток с орошенных полей, и появились новые озера: Сарыкамышское (на месте давно исчезнувшего древнего) и Айдаркуль. Но и ниже поверхности «сухие» пустыни поразительно водообильны – нужно только владеть ключами к этой воде.
Часть рек иссякает в песках, выпитая полями. Такие реки заканчиваются веерообразными разветвлениями пересыхающих русл и арыков – сухими дельтами. Но до капли выпиты только их поверхностные воды, а те, что успели профильтроваться сквозь ложа потоков, продолжают течь в глубине намного дальше внутрь пустынь. Большие скопления воды образуют ее подземные плащи, стекающие с гор по всему фронту наклонных равнин, – ими питаются оазисы у горных подножий.
Многие десятки крупных резервуаров артезианских подземных вод существуют и вдали от гор; воду здесь добывают бурением. Доказано, что большая часть этих ресурсов возобновима в процессе расходования. Запасы таких вод, пресных или чуть солоноватых, трудно себе представить. Они содержат в совокупности тысячи кубокилометров воды – были прикидки, что это почти 17 Азовских морей или 100 Куйбышевских водохранилищ. Не следует лишь доверять образным преувеличениям, когда такие резервуары называют «подземными озерами» и тем более «морями».
Ведь это не водоемы, а только линзы, притом не воды, а насыщенных ею водоносных пластов. Впрочем, можно понять и тех, кто преувеличивает: площади крупнейших подземных резервуаров не уступают Аралу. Их воды уже сегодня участвуют в водоснабжении многих городов – Алма-Аты, Чимкента, Джамбула, Актюбинска (ныне Алматы, Шымкент, Тараз и Актобе. – Прим. ред.), Семипалатинска, промышленных районов Джезказгана и Кентау. Для сотен миллионов гектаров пастбищ артезианские воды сегодня – главный источник обводнения.
Подгорные равнины Средней Азии не знали оледенений, но зато пережили смену нескольких периодов большего и меньшего увлажнения. Памятниками влажных эпох остались омертвевшие речные долины, вырытые когда-то более многоводными потоками, и уже упомянутые намывы речных песков.
Вековые перемещения центров действия атмосферы, а с ними – климатических фронтов и путей циклонов приводили к чередованию более влажных и более сухих периодов на глазах человека. На ландшафты засушливых равнин это действовало особенно ощутимо. Когда циклоны проходили севернее Средней Азии, рождаемые ими дожди увлажняли водосборы Каспийского бассейна, уровень Каспия поднимался, на среднеазиатских равнинах наступала засуха, степные пастбища выгорали, уступали место пустыням, уровни Арала и Балхаша понижались. Со смещением путей циклонов к югу пустыни отступали, давая место цветущим степным пастбищам, уровень Каспия падал, а зеркала Арала и Балхаша поднимались и расширялись – их питал сток с гор, где тоже повышалось увлажнение. Такие изменения не раз по-своему вмешивались и в судьбы народов.
До 8 метров ниже, чем теперь, опускался Каспий в IV—III веках до нашей эры, а Арал стоял высоко. Расцвет степей помогал процветать и кочевому степному хозяйству. В начале нашей эры возросла континентальность климата, участились засухи, высохла большая часть Балхаша, в солончаковые болота превратилась и часть Арала. Каспий же в это время сильно поднялся. На V и XIII века приходятся новые максимумы увлажнения и расцвета степей – тогда вновь оживлялось и хозяйство кочевых народов. Напротив, IX и XIV—XVI века отмечены иссушениями климата, что наряду с социально-историческими причинами стимулировало тенденции целых народов к переселениям.
Казахский мелкосопочник не равнина, но и не горы, у него и титул промежуточный. Это хрестоматийный пример древней сложноскладчатой и раздробленной горной страны, которая затем сотни миллионов лет размывалась и дошла до состояния «почти равнины».
Древний выровненный рельеф тут как бы законсервирован – мелкосопочник не знал больших новейших поднятий. Хотя абсолютные отметки и достигают 300—800 метров, превышения вершин сопок над подошвами редко заходят за сотню метров. Встречаются и плоские участки, например равнина с озером Тенгиз. Лишь немногие кряжи – Улутау, Чингизтау, Каркаралинские горы – испытали новейшие выдвигания вверх по разломам до высот 1300—1500 метров.
Большинство же вершин – это недоразрушенные размывом останцы, твердыши, уцелевшие в местах выхода стойких пород, например гранитов. Для них типичны изящные конические формы. Если склоны вогнуты, это сосковидные горы; при выпуклых получаются не менее эффектные горы-колокола.
Останцы-твердыши на озере Боровом (Бурабай)
А некоторые граниты распадаются на горизонтальные плиты, лежащие одна на другой, как матрасы. Дожди и ветер изваяли из них причудливые скульптуры вроде Сфинкса – скалистого островка в озере у курорта Боровое.
Островок в заливе, как бы сложенный из цельнокаменных матрацев, зовется Сфинкс
Поверхность чаще монотонна, но структура недр крайне мозаична. Различимы несколько зон раннепалеозойских складок, огромные массивы магматических пород. Все это рассечено густой сетью глубинных разломов. Отсюда пестрота спектра минеральных богатств, не уступающая Уралу и Кольскому полуострову.
В размытых корнях древних складок и древней коре их выветривания сосредоточены значительные запасы руд. В коунрадском Прибалхашье и под Джезказганом славятся руды меди, вольфрама, у Коктенколя – молибдена, в районах Каражала и Атасу – железа, у Джезды – марганца. Близ Баянаульских кряжей и у Жайрема важны руды полиметаллов, у Бозшакуля есть медь и золото, оно же обнаружено и в Майкаине близ Экибастуза.
Более 30 миллиардов тонн каменного угля залегает в феноменальном Карагандинском бассейне, свыше 7 миллиардов – в Экибастузе. Подтверждая легенды о пастухах, у которых под кострами горела сама земля, уголь тут берут с поверхности, ландшафт преображен циклопическими выемками разрезов. Среди них выделяется крупнейший в стране и мире разрез Богатырь. Здесь формируется сердце ЭТЭКа – Экибастузского топливно-энергетического комплекса.
По-сибирски суровую зиму с морозами и буранами сменяет сухое знойное лето. В пыльном мареве над горизонтом колышутся миражи. Осадки скудны: от 100 миллиметров в год на юге до 300 на севере, где полупустыни сменяются сухими степями, а иногда (на сопках) их оживляют кустарники и даже сосновые перелески, как в Боровом.
Мелкосопочник маловоден: озер много, но они преимущественно соленые. Беспокойная река Нура, блуждая в низовьях, не раз оставляла без воды прибрежных жителей. Акватории и берега питаемых ею озер охраняет огромный Кургальджинский заповедник. Никакие местные ресурсы не напоят растущую промышленность – на помощь пришла вода Иртыша. Канал принес ее предприятиям Экибастуза и Караганды, по водоводам подал полям и пастбищам, подпоил Нуру. Вторая очередь канала прокладывается через Темиртау и Жайрем в сторону Джезказгана. Ее чаще называют гидротрассой – возвышенности она преодолевает с помощью труб, где вода идет под давлением.
За советское время выросли крупные индустриальные центры во главе с Карагандой и Целиноградом. Возникла сеть железных дорог, в их числе одно из звеньев Южсиба и трансказахстанская магистраль от Кокчетава к Балхашу и Турксибу. Большие площади целины и залежей на степном севере были освоены в 50—60-х годах. Всемирную известность получил уголок Внутреннего Казахстана по имени Байконур – колыбель первых полетов наших космонавтов.
Полупустынное Тургайское плато напластовано над седловидным прогибом фундамента между Уралом и Внутренним Казахстаном. Уже упоминался щедрый Кустанайский бассейн, содержащий до 1/5 запасов железной руды в стране. Его западные месторождения принадлежат «подземному Уралу», а восточные – подземным же продолжениям структур мелкосопочника. Тут есть и золотые прииски, асбест, руды титана и марганца, кобальта и никеля (Буруктала, город Светлый). Во впадинах фундамента на востоке Кустанайской степи скопились громадные запасы мезозойских бурых углей и бокситов. На севере Тургайского дола известны Кушмурунское, Черниговское и Убаганское месторождения угля. Бокситы разрабатываются у Аркалыка.
Тургайские Ворота – понижение между Уралом и Внутренним Казахстаном – в палеогене служили проливом между огромными морями, затоплявшими равнины Западной Сибири и Средней Азии. В воротах существует глубокая ложбина с озерами и солончаками. На нее с надеждой смотрят сторонники переброски сибирских вод в Среднюю Азию: где же, как не здесь, наиболее экономично проложить такую гидротрассу!
Около 900 квадратных километров поверхности дола охраняется в Наурзумском степном заповеднике с его озерами и уцелевшим бором.
Южный раструб дола занят Приаральскими пустынями – Большими и Малыми Барсуками, Приаральскими Каракумами. Часть наносов тут оставили реки Пра-Иргиз, Пра-Тургай, текшие с северо-востока. Пески перевеяны и образуют массивы песчаных пустынь в обоих Барсуках. Пески более восточной пустыни – Приаральских Каракумов – перевеяны из песчаных же отложений меловых и палеогеновых морей. Через все три приаральские пустыни между Мугоджарами и низовьями Сырдарьи проходит железная дорога, ведущая из Оренбурга в Ташкент.
Прикаспийская низменность обняла все северное изголовье Каспия от подножий Мангыстау до Сулака в Восточном Предкавказье. Здесь на обширном, как нигде в мире, пространстве поверхность суши лежит ниже уровня океана – зеркало самого моря опущено до минус 28 метров, и лишь далеко на севере равнина повышается до абсолютных отметок выше 100 метров. Горизонтальные свиты смежных платформ снижаются к Прикаспию ступенеобразными перегибами. А в недрах скрыт погруженный до 10 километров фундамент Русской платформы, он погребен редкой по полноте толщей осадочных напластований, накапливавшихся с палеозоя до нашего столетия. На востоке и юге в сторону низменности погружаются соседние складчатые структуры.
В древних лагунах накануне ухода пермских морей были отложены мощные толщи солей, возникло множество соляных куполов, а с ними и форм соляной тектоники. Взбухающими куполами к поверхности выдвинуты даже обрывки мезозойских пород. Таковы островные поднятия Индерских гор, Большого и Малого Богдо. Размыв и переотложение солей засолили подземные воды и озера, грунты и почвы. В знаменитых озерах Эльтон и Баскунчак исстари добывается каменная соль, в Индерских – бораты. Баскунчакская соль («бассоль») славится как лучшая по качеству в стране.
В куполовидных изгибах пластов сосредоточены запасы нефти и газа. Их разрабатывают на междуречье Урала с Эмбой, в ее низовьях и на юго-востоке Предкавказья, куда продолжаются нефтегазоносные бассейны Грозного и Дагестана. Газ и газоконденсат обнаружены под дном недавно обсохших заливов Каспия и близ Астрахани, где особенно перспективно месторождение Аксарай, расположенное в полусотне километров от города.
Самая крупная в мире первично-морская равнина построена глинами и песками, которые были отложены при наступаниях моря. В рельефе видны следы древних береговых линий, дельты рек, кончавшихся у тогдашних берегов, и до сих пор загадочные гряды высотой до 10—15 метров – бэровские бугры. Днища заливов Мертвый Култук и Кайдак, обсохшие при понижении Каспия в 30-е годы, превратились в бесплодные солончаки.
Низовья транзитных рек – Терека, Кумы, Волги, Урала, Эмбы – неоднократно меняли русла, оставляя на память о себе мертвые долины и цепочки ложбин. Печально известны катастрофические блуждания Терека в его дельте. Чтобы предотвратить образование новых прорв, рукава обваловывают, хотя природными прирусловыми валами русла и так подняты выше окружающей низменности. Маловодные реки с понижением Каспия перестали в него впадать. Кума, Большой и Малый Узени, Уил, Сагиз заканчиваются в солончаковых низинах, затопляя их в большую воду разливами. Перевеянные ветрами Рын-пески – настоящая пустыня с барханами, буграми и грядами, тут за год выпадает меньше 160 миллиметров влаги. Большая часть низменности, которой достается 200-300 миллиметров – полынно-злаковая полупустыня. Зимы так малоснежны, что возможен круглогодовой выпас скота. За бесснежие часть равнины даже называют Черными Землями, хотя засоленные светло-бурые почвы Прикаспия никак не сочтешь черноземом.
Среди этой блеклости контрастно выделяется изумрудной зеленью Нижневолжский оазис, протянувшийся на сотни километров вдоль Волги от Волгограда до устья. Он занял всю Волго-Ахтубинскую пойму – пространство между главной рекой, ветвящейся на сотни проток, и цепью восточных рукавов, образующих как бы единую реку Ахтубу.
Не счесть похвал, расточаемых этому ландшафту, – от «жемчужины Поволжья» до «всероссийского огорода»! Стенами стоят непроходимые камышовые заросли – крепи, сквозь них удается пробираться только на лодках по лабиринтам проток. Легионы птиц, мириады комаров... Бородатая бахрома ивняка, склонившегося над омутами... Луга с травами в человеческий рост. Чудесные нерестилища рыбам... А для риса – заливаемые поля...
Дельта молода – с нее лишь недавно схлынули воды моря, да и сама Волга пришла сюда не сразу. Было время, когда ниже нынешнего входа в Волго-Дон она текла на юг вдоль Ергеней – в ее древнем ложе уцелела цепочка Сарпинских озер. Когда-то низовья Волги служили ядром Хазарского царства. Наступание Каспия в средние века, перекрывшее водами его земли, стало важнейшей причиной исчезновения целого государства.
Могучие половодья, накрывавшие пойму до конца июня, приносили ил. Но земледелие после спада воды велось в разгар летней сухости. Были люди, считавшие пойму «краем без будущего» и предрекавшие, что Волгу тут «поглотит азиатская пустыня». Отражались на судьбах поймы и капризы моря: задует моряна – не миновать нагонного наводнения. Ощутимо подействовало на низовья Волги понижение уровня Каспия в 30-е годы нашего столетия. Огромная дельта с сотнями устьевых проток образует веер шириной до 200 километров. Ее лопасти и рукава удлинялись вдогонку за отступавшим морем, перемещались фарватеры и мели, выбывали из строя нерестилища... Казалось, поможет плотина ГЭС выше Волгограда – ею пресечены весенние половодья. Но перестройка режима нарушила биоритмы, адреса и сроки нереста и нагула рыб, новые блуждания рукавов заставляют задумываться о диспетчерском распределении воды по протокам. А сколько хлопот вызвал перенос причалов!
Часть дельты занимает первенец среди советских заповедников – Астраханский. Он учрежден еще в 1919 году. На 600 квадратных километрах царствуют топкие джунгли – заросли камыша, обтекаемые лабиринтом проток – ериков и заливами – ильменями и култуками. Молчание нарушено гомоном уймы птиц – местных и перелетных. Здесь обитают многочисленные утиные, гнездятся цапли, бакланы, лебеди, кудрявые и розовые пеликаны, колпицы. Одни строят гнезда на плотах из камыша, другие – на прибрежных ветлах. В зарослях хорошо себя чувствуют кабаны, камышовые коты, выдры.
Обширны в заповеднике «плантации» неведомо как занесенного сюда еще в XVIII веке индийского орехоносного лотоса. У него нежно-розовые цветки и метровые в диаметре листья, словно плавающие подносы или пологосвернутые воронки.
Важный ресурс дельты – камыш. Он превосходный, притом сказочно быстро растущий строительный материал. Природа ежегодно возобновляет его миллионами тонн! Он уже идет на производство камышитовых плит, не гниющих, а лишь упрочняющихся с годами. Работает и целлюлозно-бумажный комбинат. Из миллиона тонн камыша можно получить столько бумаги и картона, сколько дали бы 2,5 миллиона кубометров плотной древесины.
Закаспийские плато и низкогорья. К юго-востоку от Прикаспийской низменности простирается неоглядная равнина, пересеченная кое-где низкими грядами и возвышенностями, но традиционно именуемая Туранской низменностью. Начнем с ее западной окраины. Тут к поверхности молодой плиты выдвинуты складки фундамента, смятые в мезозое. От широкого полуострова Мангышлак к низовьям Узбоя протянулась полоса низких несимметричных гряд – крылья этих складок. Одна их группа расположилась на полуострове – горы Мангыстау превышают полкилометра; другая пониже – Джанак, Куландаг – простирается юго-восточнее Кара-Богаз-Гола и погружается под Каракумы.
Горные пустыни... Выветривание отделяет от скал скорлуповидный щебень, оставляя изваянные при этом, словно выточенные, каменные шары метрового диаметра.
Склоны изрезаны сухими саями, превращены в бесплодные дурные земли...
Мангыстау – упрощенная модель Крыма. Из резкоскладчатого пермотриасового ядра большого вала отпрепарирован осевой хребет Каратау – «черные горы». А из пологонаклонных крыльев единой складки, сложенных известняками мелового возраста, выкроены несимметричные слепяще-белые гряды Актау – «белые горы».
К югу эти пласты погружаются под Мангышлакское плато, сложенное совсем молодыми осадками и неожиданно оказавшееся нефтеносным. К уже действующим промыслам проложена железная дорога, вышедшая к новому городу и порту Шевченко и ведущая в глубь плато.
Среди нескольких котловин, просевших или выдутых ветрами, выделяется рекордная по глубине во всей стране и третья в мире сухая впадина Карагиé (Батыр).
Появлялись остроумные проекты ее превращения в «искусственный Кара-Богаз». Если прорыть из Каспия сточный канал, можно достичь такого соотношения притока и испарения воды, чтобы впадина сама производила ценные самосадочные соли.
.jpg "Урочище Бозжира, Устюрт. Фото Ильи Кондрашова")
Устюрт – унылая каменисто-глинистая пустыня на столовом плато, которое сарматское море выстлало светлыми известняками. Крутостенные обрывы – чинки, со всех сторон ограничивающие плато, возникли в ходе поднятия как краевые разрывы или ступенеобразные перегибы напластований, позднее объеденные размывом и ветрами.
Урочище Бозжира в западной части плато Устюрт.
Глубокие каньоны и известняковые останцы - следы отступления древнего моря
Глубокие каньоны и известняковые останцы - следы отступления древнего моря
Некоторые чинки подрыты и прибоем озер, а на востоке в этом участвовали Аральское море и сток древней реки Узбой. Западный чинк почти трехсотметровой стеной встает над Кара-Богаз-Голом и песчано-солончаковой впадиной Карынжарык, опущенной до минус 70 метров (а высшая точка Устюрта поднялась до 342 метров!). Особенно обширны солончаковая впадина (шор) Барса-Кельмес и глинисто-солончаковая низина Ассаке-Аудан, не раз служившая заливом былого Сарыкамышского озера.
Это озеро существовало, когда сюда сворачивал сток блуждавшей Амударьи, а его избытки стекали вниз по Узбою и даже достигали Каспия. С поворотом реки в Арал дно обсохло, озеро уступило место пескам и солончакам. Но в 60-е годы Сарыкамышское озеро вновь появилось в той же впадине, хотя Амударья продолжала течь в Арал. Это стало косвенным следствием ирригации низовьев реки в Хорезмском оазисе. Ее вода безвозвратно изымалась из баланса Арала. Сочли невыгодным обеспечивать сток возвратной воды к морю и сбрасывали ее со всего левобережья реки в Сарыкамыш. Вот и возродилось озеро, пока что солоноватое, уже достигшее за 15 лет площади многих десятков квадратных километров и глубин до 35 метров. В нем поселились рыбы.
Южнее устюртской впадины Ассаке-Аудан на площади чуть менее 6 тысяч квадратных километров образован Капланкырский заповедник. В нем охраняются природные комплексы каменистых пустынь и занесенный в Красную книгу туркменский горный баран, часто ошибочно именуемый муфлоном.
С восточных обрывов Устюрта видно далеко отступившее Аральское море
Аральское море – синий глаз среди желто-бурых пустынь и полупустынь. Неоглядной воспринималась лазурная гладь с самолета, и только космонавты смогли увидеть сразу целиком это озеро-море, второе у нас после Каспия по размерам.
Сегодня писать о нем нелегко, о многих признаках и достоинствах моря приходится говорить в прошедшем времени. Впрочем, и былых достоинств не будем преувеличивать. Берега Арала всегда слыли суровыми и унылыми. На севере и западе – обрывы пустынных плато; на юге и востоке раньше тянулись затопленные морем пески пустынь с заливчиками между грядами («аральский тип берегов») и дельты двух поительниц моря – Амударьи и Сырдарьи. Обе реки приносили Аралу до 60 кубокилометров воды в год, из них Аму более 40, а Сыр всего 18 – ее еще раньше разобрали на орошение. Реки несли с собой более 200 миллионов тонн взвешенных наносов, да свыше 5 миллионов тонн в год составляли влекомые по дну. И тут первенство держала Амударья – одна из мутнейших рек мира.
Арал раньше всех других водоемов юго-запада нашей страны был отъединен от Мирового океана (теперь между ним и любым из океанов тысячи километров). О былом родстве с другими морями и сегодня свидетельствуют некоторые виды животных. Так, из числа каспийско-черноморских обитателей солоноватых вод тут уцелели бокоплавы и несколько видов двустворчатых моллюсков. Но остальную фауну сформировали вселенцы из рек. Впрочем, и при малом числе видов рыбные богатства Арала были солидны. Предметом промысла служили сазан, лещ и относящийся к осетровым шип.
Аральское море – природный феномен с удивительной, пожалуй, даже драматической судьбой. Геологически совсем недавно, когда Амударья устремлялась на запад, оно исчезало, а с ее возвращением вновь наполнялось. Однако за последние десятилетия море усыхает уже в результате намеренного отвода питавших его вод на орошение полей. В результате неузнаваемыми становятся форма, размеры, режим водоема.
Соляные отложения на бывшем дне Аральского моря.
На заднем плане - плато Устюрт
На заднем плане - плато Устюрт
В прошлом оно занимало более 66 тысяч квадратных километров, то есть было почти вдвое обширнее Азовского, превосходило его и по глубине (средняя тут была 16, наибольшая – 60 метров). Объем вод превышал 1 тысячу кубокилометров, а зеркало лежало на 52 метра выше уровня Мирового океана. Было множество островов, но теперь прибрежные островки уже припаялись к берегам отступившего моря.
Усыхание Аральского моря. Снимки 1973, 1987, 1999, 2004, 2007 и 2009 годов
Когда сетуют по поводу обреченности Арала на исчезновение, это по меньшей мере наивно. Такой исход был предопределен уже тогда, когда в интересах хлопководства было принято решение отводить Амударью в такие гигантские каналы, как Каракумский и Аму-Бухарский, в оросительные системы Каршинской «степи», Сырдарью – в Голодную «степь» и в оазисы Ферганы, а водой обеих рек питать поля южного Приаралья. Часть влаги уходила с полей безвозвратно потому, что ее выпивали и испаряли растения, всасывал грунт, а часть – из-за того, что избытки возвратных вод сбрасывали на сторону, во впадины Сарыкамыша и Айдаркуля. В результате к 80-м годам Арал стал на 6 метров ниже, чем прежде, площадь сократилась на 1/5 прежней (это уже заметно космонавтам), а объем – на 1/3, возросла соленость, произошла полная перестройка водных и прибрежных экосистем. В дельтах пересохли многие рукава, вымершие камыши больше не служат обиталищами ондатры. Муйнакский рыбокомбинат перешел на производство консервов не из аральской рыбы, а из мороженой балтийской сардинеллы.
Конечно, этот водоем немножко смягчает микроклимат, но решительно на него не влияет: прибрежным пустыням атмосфера не отдает аральских испарений, а уносит их на восток, куда-нибудь к Алтаю. Но гибельность понижения уровня для рыболовства и судоходства – совершившийся факт. Вредны и засоленные пыльные бури с солончаков обсохшего дна. С обмелением моря падает уровень грунтовых вод в прибрежных оазисах, орошенных с таким трудом. Вот почему все же обсуждаются способы, как замедлить, смягчить процессы исчезновения моря или хотя бы, насколько можно, отдалить их, скажем, за 2000 год.
Арал доливать не будут. Если когда-нибудь и придет вода из Сибири, она окажется «на вес золота», в море ее не выльют, а отдадут полям и садам. Но можно улучшать водопользование в бассейнах питающих рек, максимально возвращать Аралу отработанные воды; отчленять отдельные части моря и управлять их режимом по частям. На одном из бывших прибрежных курортов создана лагуна с подтоком морской воды по каналу, чтобы не ездить на автобусах купаться к ушедшему морю.
Восход солнца над Аральским морем.
Видны колеи дорог, проложенных по бывшему морскому дну
Видны колеи дорог, проложенных по бывшему морскому дну
Судьба Арала – одна из сложнейших проблем природопользования, поучительный пример как успехов, так и просчетов в его теории и практике.
Большие пустыни Турана – самые обширные в нашей стране, это Каракумы и Кызылкум, мир столовых и наносных равнин.
Летние северо-западные ветры прохлады не несут, а транспортируемую ими атлантическую влагу почти не отдают, так как приходят сюда в нисходящем потоке. Только весной, когда умеренный воздух над Тураном соприкасается с тропическим, проходят циклональные дожди, вызывая краткий расцвет эфемерной зелени. На низких равнинах выпадает всего 150—200 и только у предгорий до 250—400 миллиметров осадков. Тропический воздух весной сюда еще «импортируется», но затем все лето он формируется и на месте, на самих равнинах, окутывая их океаном зноя и пыльным маревом. На крайнем юге бывает жара до 50° в тени. Даже средние температуры июля достигают 26—32°. В январе они равны минус 5° в дельте Амударьи и плюс 4° на крайнем юге. А зимой северо-восточные ветры из Сибири приносят холода, снега и бураны.
Каракумы, «черные пески», заслужили столь мрачное название не за окраску песка, а за то, что здесь «темных» пространств, заросших кустарником, больше, чем незаросших. Белые, то есть развеянные, пески занимают не более 1/10 площади – отсюда и «черное» имя пустыни.
Она протянулась от Устюрта до предгорий Паропамиза и Гиндукуша более чем на 800, а в ширину – от Амударьи до предгорий Копетдага – на 400 километров. Ее дальний угол – Бактрийская пустыня – уходит в Афганистан.
В нефтегазоносных недрах стыкуются две структуры: под большей частью равнины погребен складчатый фундамент Каракумской плиты, на юге же скрыт от глаз Предкопетдагский прогиб, где этот фундамент погружен на тысячи метров. Наносы с гор перекрыли его такой мощной толщей, что эта часть равнины даже возвышена до 200—300 метров. Но есть и впадины: ложбина Келифского Узбоя на юго-востоке, цепочка солончаково-такырных ложбин и котловин Унгуз длиной 500 километров в центре пустыни и удивительно глубокая впадина Акджакая на севере, с дном ниже уровня океана на 80 метров!
Песчаные равнины возвышенных Юго-Восточных и низменных Центральных Каракумов – объединенная древняя дельта Пра-Амударьи, Пра-Теджена и Пра-Мургаба. Пески тут закрепленные, а вдоль Амударьи много развеянных – этому помогали молодость речных наносов и действие местного ветра – афганца. Барханные цепи перпендикулярны преобладающим ветрам, поэтому в Каракумах они располагаются почти широтно.
Над впадинами Унгуза поднято на 100—200 метров Заунгузское столовое плато. Фестончатый обрыв (чинк) предопределен тектоническим перегибом, если не разломом, а цепочка впадин и выдувалась, и проседала от выщелачивания гипсоносных пород. В более влажные периоды край плато был изрезан глубокими оврагами на мысовидные бастионы – кыры. Запасами самородной серы прославились удаленные от них останцы – Серные Бугры.
Множатся открытия запасов горючего газа. Сначала его обнаружили у Серных Бугров, а в Заунгузских Каракумах интенсивно добывают из Ачакского месторождения. В Южных Каракумах замечательны газоконденсатные бассейны Шатлык (в переводе – «радость») и крупнейший в Средней Азии Даулетабад-Донмезский.
Главные прикопетдагские оазисы – Ахалтекинский во главе с Ашхабадом и Атекский. Подошву наклонной лёссовой равнины сопровождает полоса низин, в которой еще недавно до половины площади составляли такыры. Тут самой природой была подсказана трасса для Каракумского канала. Великую Каракум-реку отвели от Амударьи по впадине Келифского Узбоя через оазисы бывших сухих дельт Мургаба и Теджена и пустили вдоль всего подножия Копетдага. Зеленые берега канала уже стали для ашхабадцев отрадной зоной отдыха там, где еще вчера взгляд удручала бесплодная глинистая пустыня. Никакие прославленные в сказаниях сады Семирамиды не сравнятся с цепью оазисов, возникших на огромном протяжении с приходом в пустыню этой чудо-реки. По каналу двинулись речные суда. Работу его обеспечивают сотни устройств, распределительных узлов и насосных станций.
На голубую нить нанизаны водохранилища. Они помогают регулировать водоносность канала и служат отстойниками – от Амударьи ему достается более половины переносимой ею мути – до 120 миллионов тонн в год!
«Каракумдарья» немногим не достигнет полутора тысяч километров, а с разветвлениями в «устьевой» части и превзойдет эту цифру. На северо-западе гидротрасса раздвоится. Одна ветвь уйдет на юго-запад к сухим субтропикам Атрека, другая – водовод – уже привела к Небит-Дагу. Появятся и «дельтовые» рукава —трубы к Кара-Богаз-Голу, Красноводску и Челекену. Выливать в Каспий приведенную сюда столь дорогой ценой воду, конечно, не будут.
А проложить канал было не легко. Ненасытная фильтрация в первые годы пожирала до половины драгоценной влаги. Позже русло заилилось, но и теперь из 10 кубокилометров амударьинской воды до четверти уходит сквозь песок. Вновь создаваемые участки канала одевают в водонепроницаемые панцири, а в дно уже действующих отрезков русла вводят уколами противофильтрационный глинистый раствор с пластмассой, и такой донный экран резко снижает потерю волы.
Помучились и с зарастанием канала. В первые же годы на него ринулись камыши, и пропускная способность упала втрое-вчетверо по сравнению с проектной. Земснаряды рыли траншеи; заросшие камышом коллекторы прокашивались вручную, а канал «задыхался». Справиться с бедой помогли... рыбы, известные как истребители водных растений в бассейне Амура. Этих-то рыб, толстолобика и белого амура, и переселили «из Амура в Аму». Прожорливость «живых косилок» помогла очистить канал и держать его в должной чистоте. Вселенцы прижились, нашли удобные нерестилища и вполне «окаракумились». Амурские экзоты вместе с обычной рыбой стали ресурсом неслыханного раньше пустынного рыболовства.
Чтобы предотвратить вторичное засоление почв, пришлось сооружать сложную сеть коллекторов и дрен, а для борьбы с песками устанавливать щиты из камыша, насаждать пескозащитные полосы кустов и деревьев.
Постигать законы пустыни помогает всемирно известный Репетекский заповедник, где охраняются первозданные белые саксаульники на грядово-бугристых песках и черносаксауловые леса в межгрядовых долах, как и характерные представители пустынного животного мира. Репетек – «Мекка для биогеографов», биосферный заповедник, один из природных эталонов мирового значения.
Юг Каракумов насыщен памятниками старины, античной и средневековой. От древних процветавших тут государств – Парфии и Маргианы (Маргуш) осталось множество городищ – развалин, утонувших в песке и лёссовой пыли. Теперь они лишь начинают проступать в ходе раскопок. В оазисе «сухой дельты» Мургаба, близ современного климатического курорта Байрам-Али, целительного для больных почками, все более явным становится величие древнего Мерва – столицы Маргианы с ее дворцами и монастырями, мавзолеями и мечетями. Город, возникший в конце XIX века западнее Мерва под тем же именем, отношения к нему не имел и с 1937 года называется Мары.
Амударья – древний Джейхун, дочь Памира и Гиндукуша – обозначает рубеж двух великих пустынь. Она многоводнейшая река Средней Азии и держит мировые рекорды по мутности. Известен ее буйный нрав: частые и неожиданные смены русла, разрушения берегов, водозаборных устройств, населенных пунктов – явление, именуемое дейгиш. «Бесноватая река-бродяга» – так назвала ее в одной из поэм Маргарита Алигер.
Длина реки от наиболее дальнего ее истока Вахджира превышает 2500, а от слияния двух главных составляющих – Вахша и Пянджа, где Аму обретает свое имя, всего 1400 километров. Пяндж по всей длине, а Амударья на протяжении верхних 250 километров своего течения протекают по границе нашей страны с Афганистаном. Уже покинув горы, река бешено мчится, прорезая конгломератовые и лёссовые толщи Афгано-Таджикской впадины.
На Туранской равнине начинается геологически молодой участок долины, так как раньше сток устремлялся на запад, в направлении Келифского Узбоя. В один из более влажных периодов река прорвалась на северо-запад и потекла в сторону Арала. От Файзабадкалы в низовьях Пянджа река судоходна, выше проникают лишь мелкосидящие каюки. Но и ниже частые закупорки фарватера и перемещения русла очень затрудняют навигацию.
Природа тугаев и прилегающих частей пустыни охраняется в заповедниках Арал-Пайгамбар (на одном из островов), Кызылкумском и Бадай-Тугай. В крупном расширении долины расцвел Чарджоуский оазис. При пересечении валообразных выходов коренных пород долина суживается, приобретая черты неглубоких теснин. У низкогорий Султан-Уиздага к ее правому берегу подступил каменистый мыс Тахиаташ. «Султанский кряж» поднят на оси древних урало-тяньшанских связей, так что не случайно миниатюрному «уральчику» свойственна редкостная сложность строения недр. Какая тут пестрота горных пород и минералов! Месторождения титаномагнетита и слюды. Древние копи с ломками талька. Проявления руд никеля, хрома, меди. Разнообразие самоцветов – бирюза и лазурит, малахит и яшмы... Все данные, чтобы здесь был создан заповедник под стать уральскому Ильменскому.
В низовьях у реки как бы две дельты, одна выше другой, и разделяет их сужение у Тахиаташа. Верхняя, изголовье которой лежит у выхода из теснины Тюямуюн, формировалась как дельта в тот период, когда Амударья впадала не в Арал, а в Сарыкамышское озеро (след этого стока – еще недавно сухое русло Дарьялык, или Кунядарья, – использован теперь для сброса возвратных вод с полей к Сарыкамышу). Веер водоносных рукавов верхней дельты образует богатый Хорезмский оазис, служивший в средние века центром большой и самобытной культуры. Он оплетен сетью каналов. Плодородие почв поддерживается приносом ила из шоколадных амударьинских вод. Тут находятся как древние, так и молодые города Узбекистана и Туркмении – Хива, Куня-Ургенч, Ургенч, Ташауз, Беруни, Турткуль. Последний возник на новом месте. Старая столица Каракалпакии, носившая это имя, была разрушена очередным дейгишем Амударьи. Пришлось перенести столицу в Нукус, в пределы нижней дельты.
Река ветвится на множество рукавов, питает крупные оросительные системы. В джунглях ее тугаев до 1952 года встречался тигр!
Теперь низовья водой оскудели. Вследствие ее отвода в каналы речные рукава начали мелеть и даже усыхать. Препятствовать этому призваны Тюямуюнский и Тахиаташский гидроузлы с регулирующими водохранилищами в вершинах обеих дельт.
Пустыня Кызылкум – «красные пески» – простерлась по всему междуречью Аму- и Сырдарьи на полтысячи километров ширины, а в длину от Арала до подножий Западного Тянь-Шаня и Гиссаро-Алая более чем на 700 километров. Юго-восточную окраину пустыни образуют поднятые до 400 метров наклонные равнины с оазисами (Каршинский, Бухарский, Джизакский, Ташкентский, Чимкентский), обильно орошенными водой с соседних гор – их питают веера арыков из Кашкадарьи, Зеравшана, Санзара, Ангрена, Чирчика и Арыси. Водами самой Сырдарьи орошена превращенная в единый огромный оазис Голодная «степь», а водами Санзара, частично пополненными из Зеравшана и из той же Голодной степи, – Джизакская.
Остальная поверхность Кызылкума – полого наклоненная к северо-западу равнина. Выстлавшие ее песчанистые осадки позднемелового и палеогенового морей были перевеяны ветрами в красноватые пески (отсюда и имя пустыни). В низовьях Зеравшана и в Приаралье равнину сложили светлые речные наносы. Все эти пески перевеяны в стройную систему песчаных гряд, которые протягиваются тысячами меридиональных рядов, производя впечатление моря со строго параллельными гребнями волн. Господство грядовых песков свойственно именно Кызылкуму, как никакой другой из наших пустынь.
У Кызылкумской плиты напряженная тектоническая жизнь, древние структуры ее недр и сегодня подвижны. Молодые впадины в центре равнины опущены ниже уровня океана, другие глыбы приподняты до 500—900 метров. Потому-то среди песчаных и щебнисто-глинистых равнин высятся островные низкогорные кряжи. Как и Султан-Уиздаг, эти выступы урало-тяньшанского подземного «моста» не останцы, пощаженные размывом, а ребра торосящихся глыб, лишь откопанные ветрами и размывом в сводах молодых складок. О подвижности глыбовой мозаики напомнили разрушительные землетрясения в районе Газ ли в 1976 и 1984 годах.
В складчатом сердце Кызылкума есть графит, асбест, тальк, бирюза и даже Зарафшанское месторождение золота (Мурунтау). А к вздутиям осадочных напластований привязана нефтегазоносность. Прославилось запасами природного газа месторождение Газли. Богата газом и Каршинская «степь».
Между дельтами Аму- и Сырдарьи распластана сеть древних русл, следы бывших блужданий обеих рек. С ними сочетается и сеть заброшенных каналов былой ирригации. Часть из Них возрождается – их реставрируют, модернизируют, но прокладывают и новые.
Южная окраина Кызылкума стала ареной географического чуда – в безводной пустыне родилось совсем новое озеро с зеркалом, превысившим 2300 квадратных километров. Слепая красновато-серая равнина прозрела лучистым голубым оком! Что же произошло?
В бессточную солончаковую впадину Айдар (Арнасай) лишь изредка сливали избыток дренажных вод из Джизакской «степи». Летом 1969 года катастрофический паводок на Сырдарье превысил пропускную способность Чардаринского гидроузла, и воду спустили в эту впадину. Туда же стали отводить дренажные воды и с соседней Голодной «степи». Так и возникла голубая гладь Айдаркуля. Озеру достаются сравнительно малосольные воды, так что оно уже привлекло к себе и рыбу, и рыболовов, а берега – отдыхающих. Ландшафт пустыни к югу от озера охраняется в Арнасайском заповеднике.
Юго-восточный «залив» Кызылкума составляют равнины, ландшафт которых совсем преображен ирригацией. Это бывшие пустыни, по традиции именуемые степями – Голодная и Джизакская. Подобный же «залив» западнее Гиссаро-Алая образует Каршинская «степь». Особенно большого размаха и успеха ирригационные работы достигли в Голодной степи.
При всей мрачности своего имени, отражавшего ее былую бесплодность, эта «степь» сегодня служит примером наиболее полного освоения и преобразования, как бы учебным полигоном, поучительным для мелиораторов других пустынь. Перед нами простирается не пустыня, а любовно возделанная равнина с нескончаемыми полями и садами, с полусотней механизированных совхозов; здесь хорошо прижились лесополосы, выросли значительные города. Ирригационно-мелиоративная система включает 650 километров облицованных каналов, значит, не тратящих воду на фильтрацию, более 15 тысяч километров закрытого горизонтального дренажа, около 4 тысяч километров коллекторной сети.
Машинная подача воды вскоре оросит и соседнюю Джизакскую «степь». К ней подошел Южно-голодностепский канал – собственных вод скромной речки Санзар явно не хватает, хотя в нее уже в старину была перехвачена часть стока соседнего Зеравшана. Каршинскую «степь» поит магистральный канал, воду в который качают уникальные насосные станции «шести подъемов» из Амударьи.
Сырдарья – вторая после Аму по водности артерия Средней Азии. Ее длина (с Нарыном) превышает 3 тысячи, а от слияния Нарына с Карадарьей, откуда река получает свое имя, – 2200 километров. В горном течении она движет турбины целого каскада ГЭС, а в Ферганской котловине снабжает по мощным каналам крупные оросительные системы. Близ выхода из котловины река образует два водохранилища. Верхнее – Кайраккумское – протянулось на 55 километров, залив свыше 500 квадратных километров более чем 4 кубокилометрами воды. Нижнее, меньшее, – Фархадское, у выхода в Туранскую низменность через Фархадские Ворота у Бекабада, имеет объем всего 1/3 кубокилометра.
Раньше тут были Беговатские пороги, река проносила через них в год до 38 кубокилометров воды. Фархадский гидроузел питает две большие ирригационные системы – Дальварзинскую на правом берегу и Голодностепскую на левом.
Ниже Голодной степи река течет по крайне молодой долине без террас. Видимо, еще в первой половине четвертичного времени Пра-Сырдарья от района современного Ташкента устремлялась на запад, к низовьям Зеравшана, и лишь позже, вероятно в последнюю из влажных четвертичных эпох, не без участия новейших поднятий в полосе Нуратау – Тамдытау повернула на северо-запад. У Чардары ее русло теперь перегородила еще одна плотина, образовавшая крупное водохранилище. Оно разлилось в длину на 75 километров.
Прорезав лёссовые предгорья Каратау, река выходит на простор низменности и широко ветвится по заболоченной пойме, питая сотни ирригационных устройств, особенно многочисленных в Кзылординском оазисе. В низовьях Сырдарья еще недавно была судоходна, построила себе береговые валы и текла в раме из собственных наносов выше окружающей низины. Это требовало многих усилий по предотвращению наводнений.
Отдав много воды полям и на испарение, Сырдарья даже в начале 70-х годов еще приносила Аралу за год более 13 кубокилометров воды. Теперь река фактически перестала питать море. Но, несмотря на такое оскудение в низовьях, Сырдарья продолжает и сегодня быть важнейшим источником водоснабжения огромных территорий и агропромышленных комплексов. С ее помощью орошено почти 3 миллиона гектаров земель, на ней и ее притоках действует 28 гидроэлектростанций. Общая длина каналов и водоводов, питаемых реками системы Сырдарьи, составляет десятки тысяч километров.
Возвышенный Восток Турана состоит из равнин Бетпак-Дала, Прибалхашья и Муюнкум (Моинкум), простершихся между Казахским мелкосопочником и громадами Тянь-Шаня. Равнины приподняты до 300—700 метров над морем, но это почти не смягчает летнего зноя и сказывается лишь на большей суровости зимы.
У пустыни Бетпак-Дала два имени, одинаково мрачных. Одно в переводе не звучит комплиментом, означая то ли «бесстыжую», то ли «проклятую равнину». Другое, русское, тоже не симпатично – еще одна Голодная степь, тезка присырдарьинской – это имя теперь вывели из обихода во избежание путаницы.
На западе ее рельеф построили горизонтальные песчанистые слои, отчасти древние морские, палеогенового возраста. К низовьям Сарысу столовое плато обрывается чинками высотой 40—60 метров. Восточнее лежит цокольная равнина, где длительным выравниванием выструган сложный мозаичный субстрат. А рельеф и здесь плосковолнистый с высотами порядка 300 метров. Только ближе к Балхашу есть участки мелкосопочника с высотами почти до километра. В недрах известны залежи каменного угля, различных руд, горного хрусталя.
Осадков в год всего 200 миллиметров – это каменистые и щебнисто-глинистые пустыни с полынью и солянками. Ветры так сильны, что рельеф называют выдутым: весь глинисто-песчаный мелкозем удален из россыпей грубого щебня ветром.
Южнее проложило себе путь нижнее течение реки Чу, приносящей воду с Тянь-Шаня и скудеющей к западу. Оазисы и галерейные тугаи редеют, вода солонеет, река теряется в солончаковых болотах с камышами, в которых еще недавно встречались тигры. Отсюда к подножиям Киргизского хребта и гор Каратау протянулась пустыня Муюнкум – «песок по шею» – носитель большого подгорного шлейфа подземных вод.
Восточный выступ равнин образует Балхаш-Алакольская впадина – северо-западный раструб Джунгарских Ворот. Протянувшаяся по ней цепочка озер (Алаколь, Сасыкколь, Балхаш) – остатки обширного озерного бассейна, о котором напоминают ярусы озерных террас. На древнеозерных толщах и речных выносах – скудная полупустыня.
Редкостный природный феномен и вместе с тем еще один узел нелегких проблем природопользования – озеро Балхаш. Его бледно-голубое зеркало покоится на высоте 339 метров. Этой гладью чуть не на всю ее 600-километровую длину любуются пассажиры самолетов в полете между Карагандой и Алма-Атой. Особенно изящен с воздуха пролив Узун-Арал, соединяющий две расширенные части водоема, у которых различна соленость. Проточный запад озера, промываемый рекой Или, пресный, а тупиковый, сильнее испаряющий восток, – солоноватый.
Малая соленость и сравнительно бедный состав фауны говорят о геологической молодости водоема – он еще не успел засолиться. А рыбы немало. Рыболовы берут судака, гольца, эндемичного балхашского окуня, маринок двух видов, а также искусственно разведенных сазана и аральского осетра – шипа.
Воду Балхашу доставляют Или, впадающая в него широко ветвящейся дельтой, и сток со стороны Семиречья – наземный и подземный. Водный баланс озера оказался предметом больших забот в результате попытки использовать воды Или для орошения рисовых полей. А жителям Алма-Аты, удаленной от любых морей, был преподнесен и вовсе бесценный подарок – Капчагайское водохранилище с плотиной ГЭС на 434 тысячи киловатт – огромное озеро в 50—70 километрах от столицы Казахстана, чудное место отдыха.
Спутниковый снимок озера Балхаш.
Видны обе части дельты реки Или - водная и пересохшая (прямо в центре кадра)
Видны обе части дельты реки Или - водная и пересохшая (прямо в центре кадра)
Расход воды на заливание рисовых чеков и испарение с поверхности водохранилища привели к снижению «нуля» водного зеркала у Балхаша и усилили засоление озера. Чтобы предотвратить нарушение технологии мощного северобалхашского промышленного комплекса, необходимо принять меры по экономии воды и регулировать переток между западной и восточной частями водоема.
.jpg "Дельта Или")
К озеру примыкает Южное Прибалхашье – мир настоящих северных песчаных пустынь и малоснежных зимних пастбищ. Эти предгорные наклонные равнины прильнули к подножиям Чу-Илийских гор, Джунгарского и Заилийского Алатау. Их построили наносы рек Семиречья и самой реки Или в процессе ее блужданий на плоскости. Следы бесчисленных речных рукавов – баканасы – видны среди грядовых песков Сары-Ишикотрау прямо с самолета. Вдоль транзитных рек Или и Каратала протягиваются ленты тугайных зарослей.
Выражаем искреннюю благодарность за использованные в оформлении этой страницы фотографии их авторам:
Александру Бабкину и Вл. Ротмистрову (сайт "Палеоказахстан")
Игорю Проклову из НИЛа
Сергею Терехову из Алма-Аты
Павлу Косенко из Москвы
и всем, чье авторство пока не установлено
Полезные ссылки:
Сайт "Палеоказахстан" - фотографии, карты, геологические очерки